— Правда. Не знаю, что это, но хочу попробовать.

— Вот и отлично. Возьмите меня в команду, правилами это до определенных пределов допускается. Думаю, вместе мы способны дойти довольно далеко.

— А вы сами?

— В этот раз нет. Мне грозит бессонная ночь и сдвиг часовых поясов, причем в неудобную сторону, поэтому я не рискну соревноваться с такими зубрами, как отец Варфоломей, Бернар Дюран, Лодовико и Маурицио Росси. Поэтому всё то, что останется к тому моменту от моих мозгов — к вашим услугам.

— Спасибо. Но вам придется рассказать мне о тонкостях правил и подробностях — я всё время забываю расспросить из-за текущих дел.

— Легко. Но сначала два момента — вы ведь мне так и не ответили на мой вопрос, — вкрадчиво говорил он. — Так вы согласны или нет? Или вы уже обещали кому-то другому?

— Да никому я ничего не обещала, — а про себя подумала — ага, рискнул бы кто-нибудь другой к ней с таким делом подойти! — Мой ответ — да. Охотно.

— Благодарю вас. Я счастлив.

— А второй момент?

— Сердце моё, сколько сейчас у вас времени?

— Половина второго, а что?

— А ложитесь-ка вы спать. Завтра я позвоню раньше, ну, например, в полночь. И мы обсудим Игру. Договорились?

— С вами очень сложно спорить.

— Но вам это удается. Это комплимент, если что, — он снова смеялся. — Спокойной ночи, Элоиза. Спите и не думайте ни о чем неприятном, хорошо?

— Хорошо. Спокойной ночи, Себастьен.

Когда утром зазвонил будильник, Элоиза обнаружила, что спала с телефоном в руке, подсунув его себе под щеку.

* 18 *

Звонок Марни оказал на Элоизу прямо-таки живительное воздействие. Утром она легко встала, несмотря на то, что спала мало, и за день очень много сделала. Когда Джулиана по обыкновению принялась ныть, что у нее ничего не получается, Элоиза нашла в себе силы улыбнуться, посадить ее в кресло, напоить кофе, а потом отправить работать дальше с мысленным импульсом — иди, мол, не ной и все получится. А когда Верчеза попытался сказать ей пошлый комплимент — слегка приморозила ему кончик языка, так, что до обеда он не мог произнести ни слова. После обеда она сняла заморозку, он тут же прискакал к ней в кабинет и начал изумляться происходящим с ним событиям, но она только подняла глаза к потолку и сказала, что кара Господня, не иначе. И посоветовала держать в чистоте не только язык, но и мысли.

За ужином к ее столу подсела Анна.

— Ты никак перевоспитала Верчезу?

— Да ну? Не верю.

— Он ведет себя почти прилично, ни к кому не клеится и не говорит чуши!

— Я рада. Я просто объяснила ему, что некоторые вещи, гм, неуместны.

— Как, интересно, тебе это удалось?

— Как смогла, — хмыкнула Элоиза. — Впрочем, я думаю, что всегда можно попросить, и его побьют.

— О да, — радостно сказала Анна. — Я тоже уже об этом думала. Кстати, насчет попросить, вот скажи, если Лодовико тебя попросит пойти с ним на прием — ты откажешь?

— А что, он собирается это сделать?

— Нет, но вдруг?

— А не вдруг. Знаешь, я понятия не имела о том, что на этот прием ходят с кем-то, была поймана врасплох и уже согласилась.

— Да ну? — удивлению Анны не было предела. Она даже раскрыла рот и прикрыла его ладонью. — И… кто же это? Хотя… дай, попробую догадаться. Вряд ли это человек без имени и статуса. Кардинала нет, Варфоломей вряд ли, о Лодовико ты не в курсе… Я думаю, вариант-то единственный. Он позвонил тебе и предложил, а ты не отказалась?

— Кто это — он? — сощурилась Элоиза.

— Как кто — Марни конечно. Я не думаю, что он стал бы ждать у моря погоды! Ну как, я отгадала?

— Отгадала, — рассмеялась Элоиза.

— Ну и молодец, что согласилась, — припечатала Анна. — На него всегда девки гроздьями вешаются, а с тобой поостерегутся. Кстати, платье-то готово?

— Конечно, а прическа и маникюр будут двадцать пятого днем.

— Вот и хорошо, умнеешь прямо на глазах!

— Не уверена. А Лодовико откуда взялся?

— Да он меня позвал, а я подумала, что если ты еще без никого, так лучше с ним, чем одной.

— Чем лучше-то?

— Ну… по-моему, на приеме в принципе лучше с кем-то, чем самой.

— А я не должна буду сидеть со своими сотрудниками? — Элоиза вдруг осознала, что бывает и так.

— Ничего подобного. Традиции таковы, что руководители отделов сидят за специальным столом, с Шарлем и Варфоломеем. А остальные — за другими столами. Более того, будут карточки с именами и план рассадки гостей у распорядителей, так что случайно перепутать место не получится.

— Ну и отлично. Хотя бы о чем-то не буду беспокоиться.

* 19 *

Вечером Марни позвонил минута в минуту, как и обещал. После обычного обмена приветствиями Элоиза предложила переходить к делу.

— Расскажите, в чем таком я согласилась участвовать.

— Это давняя, лет десять уже, традиция палаццо д’Эпиналь. Придумал ее Шарль с предыдущим своим секретарем, еще до Варфоломея. Варфоломей был просто искусствоведом и реставратором. И первым победителем, кстати. У него наибольшее число побед — четыре, если я не ошибаюсь. Мне повезло всего один раз, один раз Лодовико, Дюрану — дважды. Победитель всегда только один, в качестве приза Шарль вручает какой-нибудь антиквариат из своей коллекции. Приз остается тайной до начала Игры, его представляют публике перед первым кругом вопросов. Общих кругов три. Десять вопросов и после них остаются десять человек, которые дали больше всех правильных ответов. После второго круга — пять человек, после третьего — три. А дальше просто — два вопроса, после которых либо уже победитель, либо остались двое, и последний вопрос, который и решает судьбу приза. Первые три круга вопросов можно отвечать с поддержкой, но поддержку нужно заявить до начала Игры. То есть я предлагаю нам объединиться и разгрызть это дело совместно.

— А можно мне все же попробовать самой? Не потому, что я вам не доверяю или плохо к вам отношусь, просто хочу сделать это сама.

— Как скажете, конечно. Но думаю, что смог бы вам помочь.

— Не сомневаюсь. А вам кто помогал, когда вы дошли до финала?

— Никто!

— Вот. Я тоже хочу сама. Получится — так получится. А нет — так и ладно.

— Но если вы передумаете, то скажите, хорошо? Помогу вам с удовольствием.

— Спасибо за предложение, но — нет.

— Ну и ладно. Как поживают ваши новые сотрудники?

— Некоторые методы воздействия оправдали себя, — усмехнулась Элоиза.