В темноте заколыхался блеклый силуэт, выплывая из бурлящей бездны.

– Я люблю вас, – выдохнула она.

И вот она предстала перед удивленными глазами Юкико. Бумажный фонарь в одной руке заливал пространство бездушным леденящим светом. Воздух вибрировал, насыщенный трупными мухами и ужасающей беззвучной песней.

Она была стройной, одетой во все белое, бледной как молоко и мягкой как шелк. По телу струились черные локоны, будто вода, ниспадая каскадом по плавному изгибу плеч, спускаясь по округлостям бедер до самого пола. Они извивались у нее на коже, словно змеи или иные существа, но казались иллюзорными, как тени. Там, где она ступала, распускались бутоны кровавого лотоса, наполняя тьму приторной сладостью. Лицо в форме сердца с пухлыми, но мертвенными губами, покрытыми влажным глянцево-черным блеском, было невероятной красоты.

Она являлась сосредоточием совершенной, неподвластной времени грации.

Но глаза. Боги, ее глаза…

Дыры, пробитые в черепе. Бездонные зияющие пропасти, высасывающие всю жизнь и свет из воздуха. Вместо ресниц извивались черви, крошечные, безглазые, тянущиеся к теплу Юкико. Рука Темной Матери была по локоть в крови, стекающей на пол.

– Я люблю вас, – повторила Идзанами.

– И поэтому стремишься нас уничтожить? Разрушить все, что помогала создавать?

– Помогала? – Незрячие глаза моргнули. – То была не помощь, дочь моя. Я создала это место. Мой возлюбленный лишь посеял семя, которое я приютила в чреве. И я познала чистую и безукоризненную агонию во время рождения. Я кормила ваш мир грудью, даже когда лежала при смерти. Вы убили меня, но я продолжаю вас любить.

– Тогда зачем? – Юкико невольно шагнула ближе, сжав кулаки. – Почему ты теперь так поступаешь?

– А что я сделала? – Идзанами наклонила голову. – Ты говоришь так, будто я наполнила небеса ядом и задушила жизнь в море и на земле. – Она указала на цветы, распустившиеся у ее ног. – Я дала вам нечто прекрасное, а вы превратили мир в кровавые преступления. В инструмент саморазрушения. Но это ваш выбор, дочь моя, не сомневайся. Твой и всех тебе подобных. – Она печально покачала головой, и в голосе послышалась печаль: – Я никого не принуждала. Не подчиняла чьей-то воле. Да подобное и не в моих силах. Хаос – плод вашего мастерства.

– Ты понимала, что может сотворить кровавый лотос и куда он нас приведет.

– Ко мне. – Бездонная улыбка. – В мои объятия.

– Но почему? – закричала Юкико. – Мы не виноваты, что ты умерла! Мы не хотели. И ни о чем таком не просили!

– Я люблю вас… – Идзанами вновь покачала головой, и черные локоны заколыхались, как прилив. – И скучаю по вам. Я создала вас. Вы – мои. Все. Вы принадлежите мне.

Зашептал ветер, и волосы Юкико взметнулись над головой под его порывом.

Богиня встала у нее за спиной, и обвила нежные руки вокруг талии девушки, касаясь ее живота окровавленными ладонями, прижав черные губы к уху Юкико.

– Ты не разбираешься в материнской любви. Для тебя это некая мораль. Блеклая тень идеи. Но когда ты увидишь тех, кто у тебя внутри, как только это произойдет, ты почувствуешь, что значит любить абсолютно. Желать быть с ними всегда. Жестокое бремя времени или судьбы может унести их прочь, что разобьет тебе сердце. Покончит с тобой. Так было и со мной. Поэтому я облегчу твою ношу и сама убью тебя.

– Не сегодня, – прошипела Юкико. – Я не позволю тебе…

Черные губы прижались к щеке, обжигая кожу холодом.

Голос Идзанами звучал вихрем, завывающим в воротах кладбища, пролетающим над полями свежих трупов:

– Мать лучше знает, дитя мое.

Юкико отстранилась, повернулась к ней лицом, и в глазах девушки горели ужас и ярость. Руки были прижаты к животу, перепачканному кровью, оставленной Идзанами.

– Ты ничего не знаешь…

– Ты же никогда их не хотела? Твое чрево стало для тебя чашей с ядом. Поэтому ты стремишься к великой жертве. Ведь легче умереть в лучах славы, чем столкнуться лицом к лицу с таким ужасным будущим?

– Я еще не умерла. Черт побери, я не планировала умирать сегодня…

Идзанами моргнула, на почерневших губах появилась гибельная улыбка.

– Моя дорогая. Моя бесценная девочка. Ты никак не сообразишь?

– Что?..

– Врата. Как их закрыть. Чего тебе это будет стоить…

– Вот и скажи!

Глухой, бездушный смех. Похожий на волчий вой, на свист урагана в гранитных утесах, покрытых ледяной коркой зимы.

– Она даже не догадывается, какую роль играет. Мне следовало быть повнимательней. Ты и есть героиня. Обожаемая всеми. Но ни они, ни ты не видите правду о том, кто ты такая на самом деле. – Богиня помолчала. – Трусиха. Слабый крошечный ребенок, девочка, которая сейчас молит об ответе у той, кому хотела помешать. Я, конечно, очень тебя люблю, но неужели ты считаешь меня дурой, дочь моя?

– Да, я боюсь, – призналась Юкико. – Но это не значит, что я трусиха. Да, я молода, но я не слишком слабая. – Рука скользнула к талии, к привязанному танто, подарку отца. – И нет, я не считаю тебя дурой.

– О? – удивилась Идзанами.

– Я думаю, ты боишься. Меня. Нас. Всех вместе. – Юкико улыбнулась. – Да. Точно. – Она вытащила клинок – сверкающая вспышка стали в свете призрачного фонаря Идзанами.

Услышала рвущий душу звук, смех, подобный ревущему порыву бури. А потом Юкико резко стало холодно, воздух сотней клинков впивался в кожу, а яркость дневного светила почти ослепляла после тьмы.

Жар горящей птицы-тени за спиной, тепло Буруу, небеса, наполненные кровью и громом, и рычание стаи арашитор.

Она вернулась в этот мир.

ЮКИКО!

Голос Буруу, окаймленный страхом, позвучал в ее голове.

ЮКИКО!

Я здесь, брат.

Я НЕ ЧУВСТВОВАЛ ТЕБЯ. КАК БУДТО ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ.

Я видела ее. Идзанами. Она говорила со мной, проникнув в мое сознание.

И ЧТО ТЫ УСЛЫШАЛА?

Девушка закрыла глаза среди хаоса, смертей, криков и воплей, прокручивая в голове разговор. Богиня предполагала, что Юкико решила принести себя в жертву и считала свою сегодняшнюю гибель неизбежной. Как будто не было никакого способа запечатать Врата ада и выжить. Но если и так, то… как подобное делали раньше?

В последний раз Врата ада закрыл Тора Такехико, но он не вернулся, чтобы поведать обо всем.

Но ведь есть способ. Несомненно, должен быть…

– Хана! – Юкико посмотрела на девушку, сидящую на грозовой тигрице. – Хана!

Хана расколола на части череп какой-то омерзительной твари, лицо и руки девушки залиты темной кровью, а разум Юкико заполнило безумие Кайи.

– Что?

– Легенды о последней войне с адом! Что сказано об атаке Такехико? Только слово