Мисра вглядывалась в очертания города внизу и в яркие цветы погребального пламени на тёмном теле ночи.

Рэмеи чтили мёртвых – и своих, и чужих. Они похоронили врагов так, как сумели. Сколько же погибло сегодня? Сколькими жизнями была куплена победа золотоглазого демона? Девушка качнула головой и потёрла лицо. Её маска слишком вросла… Мисра разрушила свою легенду, но сыгранная роль ещё не отпускала её. Она всё помнила. Она больше не хотела смерти этому жестокому красивому мальчику с огненным сердцем. Но ведь были в жизни вещи и страшнее смерти…

Мисра вздохнула и перевела взгляд на акрополь. Она могла бы разведать, что происходило внизу, и доложить Ликиру. У неё хватило бы умений проникнуть в город, минуя войско, – тайные тропы были ей хорошо известны. Но она не хотела. Ликир совершил много глупостей и не заслуживал больше её риска. А риск теперь был очень велик. В том, что её искали, девушка не сомневалась. По пути в Леддну она выследила Працита, сына старосты Сафара, и догадывалась, с какими именно новостями он спешил к царевичу. Староста всё-таки вспомнил погребение Хинны. Это было единственным и главным промахом Мисры – она надела ожерелье на мёртвую подругу слишком поздно. Сделать это следовало до того, как кто-то пришёл. Но что поделать, ведь нашла Хинну она уже после боя и прибыла туда почти одновременно с Сафаром и рэмейскими солдатами. Она едва успела достоверно сыграть сцену горя.

Некоторое время Мисра следовала за Працитом, раздумывая, не убрать ли его тихонько, пока не натворил дел. Тогда он не принёс бы Ренэфу новости… да только что бы это изменило? Люди свой выбор сделали – приняли господство демонокровных, как уже случалось не раз в истории.

Итак, золотоглазый демон знал, что она пыталась убить его, и наверняка приказал своим доставить её живой. Вот только найти её будет непросто, если она сама того не захочет. В том, что они ещё встретятся, Мисра не сомневалась, но на этот раз встреча произойдёт на её условиях.

⁂

В эту ночь люди и рэмеи воздавали последние почести павшим. Люди предавали тела своих огню, жаркому, как сердце мира и солнечный свет. Рэмеи омывали своих мёртвых и передавали жрецам Ануи для молитвы, чтобы впоследствии переправить в Таур-Дуат, пока сила служителей Стража Порога хранила плоть от распада. А после, когда скорбный труд был окончен, воины собирались у костров и поминали ушедших товарищей за вином и разговорами.

Мёртвых наёмников также предали огню: рэмейские жрецы настояли, чтобы город очистили со всей тщательностью – жаркий климат был слишком благодатен для распространения инфекций. Ренэф объявил во всеуслышание, что позволит людям Ликира забрать своих мертвецов, согласно древней традиции, по которой воины не нападали на безоружных, пока те отдавали дань памяти павших. Но градоправитель так и не послал никого за телами. Это удивило многих.

Царевич не пил у костров. В сопровождении Нэбвена и нескольких воинов он быстро обошёл лагерь, разбитый под стенами города, и переговорил с командирами, едва найдя в себе силы на слова похвалы. Когда бой завершился, юноша снова ощутил это странное опустошение, лишавшее остроты его мысли и чувства. Они победили, притом с небольшими потерями – слава Богам! Нижний город принадлежал ему, но победа была неполной. В сердце Леддны по-прежнему укрывался враг – тот, кто видел в чести слабость.

После обхода царевич предпочёл уединиться. Ренэфа проводили в верхние комнаты одного из домов на рыночной площади. Дом принадлежал богатому купцу, и тот с готовностью уступил его во временное пользование рэмейскому царевичу. Мебель здесь была добротной, окна украшали расшитые драпировки, а полы устилали мягкие циновки и тонкие тканые ковры. Часть из них была явно рэмейской работы и куплена в Империи.

Здесь, под защитой своих воинов, Ренэф позволил себе снять доспех. Слегка подогретой колодезной водой он с удовольствием омыл своё тело от корки пота, пыли и крови. Мышцы гудели, но эта боль была приятной. Кожу местами саднило, но серьёзных ран он не получил.

Не успел Ренэф закончить с омовением и вознести благодарственные молитвы Богам, как пришёл Тэшен, чтобы осмотреть его. Адъютант принёс горячий ужин и удалился, чтобы не тревожить попусту своего господина.

– Боги хранят тебя, царевич, – заметил целитель, придирчиво оглядывая юношу и ощупывая его тело. – Тебя и тех, кто идёт за тобой. Мы полагали, всё будет намного, намного хуже… однако наши воины пострадали даже меньше, чем во время нападения на границе.

– Это только начало, – возразил Ренэф.

Голос его охрип от команд и окриков, и говорить совсем не хотелось. Он отхлебнул травяной отвар из глиняной кружки и наклонился к плошке, принюхиваясь. Каша из полбы[45] была густо приправлена сушёными травами. Рядом лежал толстый ломоть тёмного хлеба. В животе у Ренэфа заурчало – он уже и забыл, когда ел сегодня. Как и его солдаты, он заслужил пищу и отдых.

Запихав в рот кусок хлеба, он жадно принялся за кашу, однако внимательно слушал Тэшена. Жрец доложил, что прибывшие с царевичем и военачальником рэмейские целители наскоро организовали в городе лазарет. Лекари из Леддны хотели присоединиться к ним, однако военачальник Нэбвен разделял опасения Ренэфа – риск доверить раненых местным людям был чрезмерно велик. С другой стороны, жрецов было слишком мало, чтобы успеть помочь всем. Вопрос пока оставался нерешённым, и сейчас царевич был не в силах размышлять о нём. Он запросил подробный доклад о состоянии своих воинов – настолько подробный, насколько Тэшен мог дать сейчас, по ещё не полным сведениям. Слушая целителя, Ренэф чистил свой доспех и оружие. Делать это он, как и всякий солдат, предпочитал сам. Первое, чему обучали имперских солдат, – заботиться о снаряжении, потому что от снаряжения зависела жизнь воина. Но сегодня царевич слишком устал и отложил бо́льшую часть работы на утро.

– Сколько, ты думаешь, продлится осада, мой господин? – спросил целитель, закончив доклад.

– Я не планирую делать её долгой, – ответил Ренэф, взвешивая на руке свой только что тщательно отполированный хопеш.

– Припасов для солдат может не хватить, тем более что войско твоё пополнилось изрядно.

– Знаю, – кивнул царевич и недобро усмехнулся. – Но нам известно, как припасы для акрополя пополняет Ликир. Верь мне, я не заставлю моих воинов голодать.

Тэшен кивнул и собрал свои инструменты.

– Что ж, не смею больше нарушать твой отдых, царевич, – жрец подчеркнул слово «отдых» и несколько неодобрительно посмотрел на разложенные детали доспеха. – Твой ум нужен нам ясным, а тело – крепким.

– Спасибо за беспокойство, – Ренэф чуть улыбнулся. – Как видишь, Боги и правда хранят меня. Я прошу тебя посвятить