Наёмники молчали и отводили глаза, не в силах выдержать его гневный взгляд. Нэбвен видел, как по рядам воинов прошло волнение, и вперёд выступил Нератис-полуэльф, бывший пират. Облачённый в украшенный искусным растительным узором кожаный доспех, он двигался с кошачьей грацией, как эльфийский охотник. На поясе у него висели два больших изогнутых ножа. Золотые браслеты украшали его тонкие руки, а в заострённых ушах покачивались блестящие кольца самых разных размеров. В отличие от длинноволосых эльфов, свои волосы Нератис коротко стриг. Аккуратная бородка выдавала в нём примесь людской крови, что также отличало его от гладколицых эльфов, хотя в чертах было больше эльфийского. Его красивое лицо казалось даже располагающим, но зелёные глаза имели очень знакомое Нэбвену выражение холодной расчётливой жестокости – не раз он видел такое во взглядах своих противников.

Поклонившись Ренэфу, Нератис проговорил своим необычным мелодичным голосом:

– Мой царевич, эти люди подчиняются мне. Я служу тебе и той, кто стоит за тобой. Выскажи свою волю.

Ренэф чуть склонил голову. Стотид ничем не выдал себя – он продолжал стоять рядом с Никесом словно бы не у дел. Лишь самый внимательный глаз мог бы заприметить, как они с Нератисом обменялись краткими взглядами.

Царевич подозвал к себе торговца и его семью. Их забрали в чём они были. Девушки придерживали на себе порванную одежду и испуганно жались к родителям. При виде сына Императора обе и вовсе чуть не лишились чувств от ужаса. Одна попыталась сбежать, но натолкнулась на шедшего за ними солдата и замерла. Тот осторожно подтолкнул её вперёд.

– Эти люди напали на твою семью? – обратился царевич к торговцу, кивнув на наёмников. – Отвечай правдиво, ибо наказание за лжесвидетельство предусмотрено не меньшее, чем за преступление, о котором мы говорим сейчас.

Торговец стал бледнее белых стен акрополя. Но под взглядом царевича он собрался с силами и, как мог чётко, изложил произошедшее. Девушки остались невредимы – воины Ренэфа пришли вовремя, чтобы остановить наёмников. Солдаты же выступали свидетелями. Сами девушки были слишком перепуганы, чтобы сказать что-либо.

– Очищающая боль, – сказал царевич, выслушав их. – Так завещала Госпожа. Двадцать плетей каждому.

– Царевич, мы сражаемся за тебя! – воскликнул наёмник.

– Как можешь ты поступить так с верными тебе?!

– Заткнитесь, – приглушённо рыкнул Нератис, и они стихли.

Ренэф подался вперёд и почти доброжелательно сказал:

– Насилие уже совершённое карается отсечением органов, – поднявшись, он добавил громче, так, чтобы каждый на площади слышал: – Те, кто посмеет противостоять мне и Закону, который я несу с собой, будут наказаны. Таково слово царевича Эмхет!

С этими словами он спустился с помоста в сопровождении своих телохранителей и Нэбвена. Посмотрев на полуэльфа, Ренэф велел:

– Ты, командир Нератис, приведёшь мой приговор в исполнение, поскольку это – твои люди.

Бывший пират поклонился. Он не спорил и не просил за своих. Такая поддержка была на вес золота. Ренэф поступил правильно, не оспаривая власть Нератиса над его отдельно взятым отрядом.

В течение часа приказ царевича был исполнен. Если Ренэф сегодня и обзавёлся парой новых недоброжелателей, оно того стоило – авторитет его среди солдат и горожан возрос многократно.

⁂

Клийя не ожидала, что другие женщины сразу же прислушаются к ней. Слишком долго они жили в страхе и покорности, а теперь страх только возрастал. Но у неё было одно неоспоримое преимущество, блистательная награда, которую она могла даровать тем, кто пойдёт за ней, – знания Никеса о тайных тропах, ведущих из акрополя в холмы. Её любимый супруг был мёртв, и всё же даже из своей могилы где-то в песках он заботился о ней. Если ей удастся выйти из дворца, она сумеет бежать из акрополя и увести с собой других женщин в общей суматохе. Но важно было подгадать момент верно и понять, на кого она действительно могла положиться.

Жадно она ловила все новости и слухи, доходившие до женской половины дворца. Рэмеи заняли нижний город и установили там свои порядки. Говорили, по крайней мере, что они не разделывали заживо жителей, как того боялась Тафена. Ликир всё чаще созывал на собрания влиятельных горожан, прятавшихся вместе с ним за стенами акрополя, и рассказывал им ужасы о рэмейской власти. Но вера его словам таяла, поскольку обещанные союзники так и не пришли, а имперские солдаты не чинили обещанных же беспорядков.

Клийю не беспокоила независимость города, а власть градоправителя пугала её гораздо больше, чем господство демонокровных. Она уже всё для себя решила и намеревалась помочь царевичу по-своему. В глубине души девушка надеялась, что уйдёт отсюда живой, сумеет вымолить аудиенцию у Сына Солнца и узнает наконец, что же стало с её Никесом. Может быть, царевич даже будет столь милосерден, что укажет, где похоронили бывшего командира стражи, чтобы она смогла принести дары и оплакать его.

По мере того, как таяла уверенность в градоправителе, понемногу росло число сторонниц Клийи – особенно среди девушек, попавших в гарем Ликира. В последнее время ему было не до наложниц, и у женщин выдавались минуты тайком обсудить, что им следовало сделать.

В тот день, когда содрогнулись стены акрополя, они были готовы.

Глава 29

1-й месяц Сезона Жары

Осада шла почти целую декаду. В последние дни на рыночной площади царило удивительное оживление. Горожанам выдался шанс своими глазами увидеть, как имперские солдаты создавали знаменитые боевые машины. Царевич призвал на помощь местных ремесленников и открыл для них мастерские. Вместе с военачальником Нэбвеном он лично руководил постройкой баллист-камнемётов, выбирая наиболее подходящее дерево, наиболее крепкие верёвки для рычагов. Каждый кузнец в Леддне был занят порученным ему делом – ковкой металлических частей для орудий. Никто не хотел оплошать перед новым хозяином города, ведь тех, кто служил ему, царевич защищал особо и награждал.

Машины получились не такими величественными, как во времена последней войны, но простой люд их вид всё равно повергал в изумление и трепет. По приказу царевича на рыночную площадь стаскивали камни со стороны холмов, к которым прилегала Леддна. Всего баллист было построено четыре, и все они нацелились на сторожевые башни над воротами акрополя. В назначенный срок рэмейские воины слаженно, по команде, зарядили баллисты обломками скальной породы и выпустили первый залп. Баллисты стреляли навесом[48]. Расстояние до стен акрополя и траектория полёта камней были рассчитаны таким образом, чтобы последние могли долететь до башен. Раз за разом звучали окрики командиров. Раз за разом возводились рычаги, и с треском снаряд разбивался о кладку сторожевых башен. Защитники акрополя вынуждены были отступить под укрытие зубцов –