— С «грехом» там вообще ерунда. Нигде не говорится, что конкретно ставится в вину. Сексуальные оргии «содомитов» были выдуманы позднее. Да и странно, если развратные города наказали за оргии, почему единственный человек, объявленный праведником и спасённый Богом, буквально через несколько дней в пьяном виде был изнасилован собственными дочерьми. Причём, чтобы развязать этой весёлой компании руки, жена Лота была превращена Богом в соляной столб.

— Ты хочешь сказать, что текст искажён? — спросила Ольга.

— Я думаю, что текст составлен так, чтобы запутать и запугать читателя. Если мы не хотим, чтобы на закрытую территорию входили, лучше всего написать «Осторожно, отравляющие вещества». Так и здесь. Написано: «Не входить. Осторожно, содомиты».

— И спиной не поворачиваться… Ты считаешь, что эта история просто прячет вход в Царство Божие? — с сомнением спросила София.

— Почему нет? Зачем вообще было делать из плодородного места выжженную пустыню, заливать всё серой и солёной водой?

— Но Мёртвое море огромное, и где же там вход в «верхний» мир? Вряд ли рядом с морем на берегу установлена табличка: «Добро пожаловать к Богу». И рядом кнопка звонка: «Звонить два раза, если не открывают».

— В мире сна переговоры шли в подвале, — вспомнил Вадим. — Может, подземелье какое-нибудь…

София застыла. Вадим понял, что у той совещание и беспокоить не надо. Остальные, похоже, уже тоже привыкли к загадочным провалам в начальственном сознании. Максим допивал остывший чай. Солнце продолжало взбираться вверх по небосводу, попутно перекусывая тенями. После обеда тени стали совсем крохотными, и их топтали прохожие.

Наконец София вновь заговорила:

— Есть в тех краях мистическая пещера-туннель, под землёй. По преданию, этим путём Бог вывел Лота с семьёй из обречённых на уничтожение Содома и Гоморры. На этом месте даже метка — огромный соляной столб, похожий на женщину. Если Библия говорит, что здесь был «выход» из некоего мира, который Бог закрыл от людей, объявив его запретным, то, может быть, «вход» тоже там.

— Приз отправляется знатокам! — объявил довольный Максим.

— Мы пойдём в эту пещеру.

Решение было принято, и София принялась куда-то звонить, организовывая самолёт в Израиль. Она быстро разговаривала на разных языках с неизвестными собеседниками. Вадим узнал итальянский, иврит, английский, французский и даже арабский. Начинал понимать, почему именно она поставлена начальником их группы. Оказалось, что даже с её связями организовать перелёт было непросто, учитывая политическую ситуацию. Наконец София убрала телефон и сказала:

— Нам открыли коридор с Израилем. Самолёт уже летит сюда из Рима. Вылетаем через четыре часа. Если всё будет без чудес…

Вадим очень сомневался, что неведомые силы из других миров даже на четыре часа оставят их в покое. Тем более что и его собеседник из сна наверняка весьма недоволен.

Так просто их отсюда не отпустят. Хотя, с другой стороны, тот факт, что они до сих пор живы, говорил, что существуют иные, не менее загадочные силы, желающие им успеха. Почему этого не понимают другие? Ольга вон показывает Андрею фотографии в телефоне. Нашли время.

Слышал отдельные фразы:

— Это я в Испании, мы были там с Вадимом. Давно, несколько лет назад. Видишь, какие волшебные снимки? Их делала удивительная женщина. Фотохудожник. Её искусство заглядывало в будущее. И всё, что было на фото, всегда сбывалось…

Вадим хорошо помнил эту давнюю историю. Кажется, тогда всерьёз думал о женитьбе.

— Ого, — сказал Андрей. Это «ого» прозвучало достаточно тревожно, и все посмотрели на него.

— Тут на фотографии вы с Вадимом в этом кафе, — удивлённо сказал Андрей. — Столик похож. Сзади — тот же ковёр и кусок этой стены с потёртой росписью. Только в вас здесь целится какой-то тип с чёрными крыльями.

— Это постановочная фотография. Рядом — ангел любви, вроде Купидона. Просто крыльев белых не было под рукой. Нашлись только такие, — медленно, словно раздумывая о чём-то, начала объяснять Ольга.

Вадим заглянул к ней через плечо и бросил взгляд на фото.

«Её фотографии заглядывали в будущее», — горела красная надпись у него в мозгу. А за ней стояла вереница восклицательных знаков, но Вадим не стал их разглядывать. Он уже понял жуткий смысл происходящего. Он быстро взглянул вправо, где на фото стоял ангел, целящийся в них, и сразу встретился с глазами женщины, укутанной в чадру. Ничто не может быть выразительнее взгляда восточной женщины, особенно если на лице её видны только глаза. Он сразу понял, что это не Купидон, а смертница, и сейчас будет взрыв…

Вадим вышел из монастыря, имея за плечами лишь лёгкую суму, где лежала старая ряса. Никто из братьев не провожал.

Ему уже почти тридцать. Можно подвести промежуточный баланс. Денег нет, работы нет, жилья нет, семьи тоже нет. Решил найти в ситуации положительные стороны: например, можно не опасаться худшего.

В детстве жизнь кажется бесконечной и счастливой. Но оптимизм проходит, когда понимаешь, что жизнь — это затянувшееся предсмертное состояние.

Вадим вышел на автостраду. В течение часа никто даже не притормозил в ответ на его призывно поднятую руку.

Несмотря на сентябрь, солнце прилично припекало. Мир был полон звуков — множество мелких пичуг жаловались на свою судьбу, им вторила плакса-сойка; болтушки-сороки рассказывали о своих переживаниях, даже вороны были чем-то расстроены и злобно каркали на соседей. Далеко в иссушённом поле цвета протёртого горохового супа шевелилось несколько кусочков органики. Возможно, это паслись коровы, быки или бараны. Может, это были те самые «козлы отпущения», которых планировали принести в жертву в соответствии с Библией, но в последний момент они разорвали верёвки и удрали, решив порвать с религиозными обрядами.

Прошёл ещё час. Хотелось есть. Пить тоже хотелось. Выхода не было. Он заглянул в себя. Там оказалось пусто и страшно. И там водились призраки с требуемыми навыками.

Он уверенно поднял руку, зная, что теперь машина обязательно остановится.

Остановились две. Чёрные микроавтобусы с тонированными стёклами съехали на обочины. Из переднего вышел парень.

— Куда собрался? — спросил он.

— Вообще-то, просто вперёд.

— Садись.

Вадим вспомнил про сыр в мышеловке, но ему было всё равно.

Он забрался в машину. Вопреки ожиданиям, там сидели не бритые братаны, а довольно обычная компания молодых парней и девушек. Кто-то ел, кто-то спал. Сзади целовались со звуком, как будто высасывали через трубочку остатки коктейля. Видно было, что никто не ждёт никаких слов и объяснений. Поэтому Вадим просто уселся на свободное сиденье, которое оказалось в конце салона. Когда машина тронулась, сообразил, что даже не выяснил, куда они едут. Хотя, какая разница…