Одолеваемая тягостными мыслями, Вэлиан замирает в коридоре, глядя на него с расширившимися от ужаса глазами.

— Рэндалл? Ты зачем его взял? — полный возмущения и негодования вопрос, остается без ответа, — Åsse! lååt honom gå[Шило, отпусти его! (форн)]!

"Конечно, я отпущу тебя”.

От этого голоса пробирает до костей, и Рэнд, борясь с чужеродным влиянием, молится, чтобы не начать позорно дрожать, окончательно перестав контролировать собственное тело. Даже его дракон ничего не может сделать с этим, просто молчит и не отзывается, подавленный чужой волей.

“Но для начала скажи мне: каково это, когда твоя жизнь зависит от кого-то, кто сильнее тебя? — издевательски интересуется голос, рука с клинком продолжает дергаться, царапая кожу так, что он чувствует, как по ней бежит первая струйка крови, — точно! Ты же не можешь.”

Вэл пытается оторвать его пальцы от рукояти или хотя бы сдвинуть руку, подальше от горла. Она борется с его же силой, едва-едва отодвигая его руку от горла, ее сил явно не хватает.

— Кровь… — в ее голосе слышатся панические нотки, — Ас хватит, я прошу тебя!

Вэл едва ли не повисает на клинке, из-под ее ладоней сочится кровь, на клинке мгновенно впитывается.

«Ироничное совпадение: испытывать силу и ярость тех, кто сильнее тебя, удивительное ощущение правда? Взгляни на нее, дракон! Поймай ее взгляд, присмотрись: кого ты видишь на ее месте? Кто не дает тебе покоя?»

Вэлиан не смотрит на него, все так же отчаянно пытаясь разжать руку Рэндалла, вцепившемуся в рукоять до побелевших костяшек. Она яростно шипит, отчаянно кляня Аса и матеря на чем свет стоит безмозглого дракона, осмелившегося взять то, что он брать не должен был. Это ее оружие! Рапира, что служит ей до последнего вздоха и переходит к тому, кто убьет ее.

«Смотри на нее, запомни ее лицо, ибо в последний раз ты угрожал ей, в следующий раз я выпью твоей крови — ты, что не достоин зваться моим именем. Теперь отпусти меня и никогда не забывай моего голоса.»

Голос пропадает, напряжение в руке исчезает, и его пальцы расслабляются. Вэл отлетает назад, зажав в руках тонкое лезвие, и отступает на несколько шагов. Ее кровь продолжает впитываться в лезвие, но она не обращает на это внимание, с тревогой вглядываясь ему в лицо.

— Рэндалл?

Он прикрывает глаза, опираясь спиной о стену. Его гордость только что раздавила железяка!

— Рэнд, ты как? Не молчи, пожалуйста!

— Всё в порядке!

Получается зло, раздраженно и еще раз зло. И еще она! Вместо того, чтобы злорадствовать, смотрит с тревогой и беспокойством. Спасибо, что не с жалостью, он бы не перенес этого и, скорее всего, возненавидел ее. Ну уж точно бы не простил.

— В порядке? Ты чуть не зарезал себя на моих глазах! Тебя не учили, что нельзя брать чужие вещи? Какого черта ты полез к нему?!

Дракон кивает, он неимоверно разозлен и уязвлен произошедшим. То, что выглядело, как простой клинок, наполненный силой, на деле оказалось легендарным оружием, имеющим свой собственный разум. Такие клинки подчиняются исключительно владельцам и то только тем, кого выбрали, посчитав достойными, других, как правило, убивая.

“Я же поддался соблазну взять красивую вещь в руки, с этой своей вечной тягой к оружию.”

— Откуда у тебя эта тварь? Прекрати смотреть на меня так! Мне твоя жалость не нужна.

Девушка кладет рапиру на место, загоняя его в импровизированную стойку, одним движением. Железяка раскачивается на месте и, может, все можно списать на игру света и воображения, но дракону чудится, что клинок склабится.

«Исключительно, редкая вещь. Вот дрянь. У него не хватило ума понять это, хотя Сфайрат ведь предупреждал, что это самая сильная вещь в ее квартире.»

— Это не тварь, это Ас. Он мой товарищ. И это не жалость, сейчас я беспокоюсь исключительно о себе. Мне только не хватало, чтобы ты чего подумал и бросился меня убивать. Пойдем пить кофе.

Рэндалл расположился на одном из стульев, напротив сидящей женщины. Теперь она не выглядит пьяной, весь ее хмель быстро улетучился.

— Итак, — говорит она, ставя перед ним высокую кружку, в которую до этого влила добрую порцию виски, — рассказывай.

— Что с твоими руками, — требует дракон, вспомнив, как по ее рукам бежала кровь, — покажи мне их!

Вэл послушно раскрывает ладони, на них остались ярко-розовые линии, но это не следы от шрамов. Его царапина на шее затянулась в течение нескольких секунд, но у нее должны быть не просто порезы, а раны с поврежденными мышцами. Он ведь обещал Сфайрату, что забудет обо всех своих претензиях и неприятии. Трудно представить, как он отреагирует, если узнает о случившемся. Скажет ли она ему о случившемся?

— И как это понимать?

Вэл жмет плечами, делая первый глоток. Она больше не задала ни единого вопроса о произошедшем, и Рэнд благодарен ей за это.

— Ас никогда не ранит меня, обычно лезвие тупится, если я дотрагиваюсь до него, но, если такое вдруг происходит, а это бывает нечасто, Ас сам меня и латает, но только свои раны, со всеми остальными принципиально не связывается.

Рэнд кивает, прикладываясь к кружке и разглядывая женщину напротив. Девушка, сидя по-турецки на стуле, пьет чай с чабрецом, больше не промолвив ни слова.

“И откуда он у нее взялся?”

Только на мгновение Вэл смотрит на него нахмурившись, а затем все приходит в норму, словно ничего и не было.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь: откуда у такой, как я, такая вещь?

“Такой, как я.”

Он усмехается, неужели так очевидно и заметно по его лицу то, что о ней думает и как к ней относится?

— Ты умеешь читать мысли. Почему Ас?

До сих пор как-то не по себе, что он мог с легкостью зарезать себя собственной же рукой и, что самое жуткое, дракон был беспомощен, как птенец. Случись это и виноватых бы не было и вывод был бы один: сам дурак.

Вэл покачивает головой, все-таки мужчины уязвимы в своем стремлении быть безупречными. Он то и дело, что разглядывает ее, то мрачнея, то вспыхивая взглядом. Губы мужчины превращаются в жесткую складку, а скулы и линия челюсти выделяются все отчетливее.

— Потому что может найти брешь в любой защите. Я выбрала имя, а он согласился. Так и живем.

Это точно, клинок нашел его брешь, Рэндалл вспомнил ощущение горячего тепла и близкой ему силы огня, как он словно «просился» ему в руку.

— Мы познакомились с ним в Дотсад[4], я тогда только-только выпустилась из Академии, и пяти лет не прошло, там расплодились песчаные змеи, и пустыня стала захватывать плодородные земли. Надо было найти их гнезда и уничтожить, я сканировала каждый сомнительный дом, улицу, переулок, страховалась словом. В одном из заваленных песком домов, валялся Ас. Каким-то чудом, песок еще не проник внутрь дома, на верхние этажи, короче, он лежал в груде мусора в застывшей глине полу погребённый песком, скорее всего, его хозяин погиб, маловероятно, что его кто-то забыл, такого вряд ли забудешь.