Это тем более удивительно, что в середине июля 1914 г. под руководством генерала Н. Н. Баратова в Сарыкамыше была проведена военная игра по отражению возможной турецкой атаки на этот город, в ходе которой оборонявшиеся потерпели поражение69. А. З. Мышлаевский явно проигнорировал ее результаты. Объяснить такое поведение генерала может тот факт, что при оценке местности он опирался на довоенный обзор театра военных действий. Его автор полковник С. А. Виберг утверждал, что перевал Бардуз является труднодоступным для движения даже малых отрядов пехоты и в летнее время70. Перевал Бардуз и одноименное селение находились в четырех верстах от Верхнего Сарыкамыша. Перевал нависал над городком, расположенным в котловине, и представлял собой естественный ключ к нему. На Бардуз из Сарыкамыша вела скверного качества колесная дорога, движение по которой зимой действительно было чрезвычайно сложным. С другой стороны, в случае появления на перевале артиллерии противника под огнем оказывались бы и железная дорога и шоссе Сарыкамыш – Карс. Окруженные лесистыми горами, расположенные в узких и глубоких выемках в них, дороги исключали возможность маневра. Движение по ним под огнем было практически невозможно71.

С другой стороны, подходы к Сарыкамышу через Бардуз считались невыгодным для противника маршрутом. «Обход Саганлуга с запада, – гласил обзор, – помимо трудностей движения по плохим дорогам, доступным для движения лишь небольших сил с легким обозом и артиллерией, крайне опасен, т. к. противник должен будет совершать фланговый марш перед фронтом нашей главной позиции»72. Опасение вызывало более или менее благоустроенное шоссе Караурган – Карс (96 верст), но даже и оно становилось труднопроходимым на нескольких участках. Более того, даже по самому лучшему шоссе и именно на участке в турецком тылу движение зимой останавливалось на несколько недель из-за сильных снежных заносов73. Следовательно, теоретически наступление противника в этот период было почти невозможно, а через Бардуз – практически невозможно74. Штаб Кавказской армии заявил о том, что 9 (22) декабря на сарыкамышском направлении был отбит ряд атак противника75.

Это была полуправда. Несколько отбитых атак не помешали туркам овладеть инициативой, они сумели сосредоточить на решающем направлении превосходящие силы, и русские вынуждены были проводить перегруппировку, в связи с чем на несколько дней оборонявшиеся уступали наступавшим почти на всей протяженности фронта76. Сил было совершенно недостаточно, а генерал А. З. Мышлаевский, вмешиваясь в управление частями, своими распоряжениями лишь усложнял задачи77. Для обороны города был сформирован Сарыкамышский отряд во главе с командиром 1-го Кавказского армейского корпуса генералом от инфантерии Г Э. Берхманом78, который сдерживал наступление турок до концентрации сил 2-го Туркестанского корпуса79. В командование корпусом должен был вступить генерал-майор М. А. Пржевальский, командир прибывшей в город 1-й Кубанской пластунской бригады80.

11 (24) декабря А. З. Мышлаевский прибыл в город и именем главнокомандующего отстранил от управления войсками Сарыкамышского отряда генерала Г Э. Берхмана, лично возглавив группировку. В тот же день в 16 часов 30 минут приказом № 1 он разделил отряд на два корпуса – 1-й Кавказский армейский и Сводный и два отряда – полковника С. А. Довгерда и генерал-лейтенанта Н. М. Истомина81. 1-й Кавказский корпус переходил в подчинение Г. Э. Берхмана, Сводный – под командование прибывшего с А. З. Мышлаевским генерала Н. Н. Юденича. В состав Сводного корпуса вошла часть 1-го Кавказского и 2-го Туркестанского корпусов82. Так, фактически во главе туркестанцев стал начальник штаба Кавказской армии – Н. Н. Юденич, а командир корпуса вскоре получил другое назначение83.

Г. Э. Берхман должен был энергично атаковать турок в направлении на Кеприкей, Н. Н. Юденич – нанести удар по их левому флангу, Ольтинский отряд Н. М. Истомина (две бригады с батареями, ожидавшимися из Карса) – выбить турок из Ольт, а отряд С. А. Довгерда (18-й стрелковый полк с одной батареей, ополченцами и пограничниками) – держать Бардузский перевал и обеспечивать связь между войсками Н. Н. Юденича и Н. М. Истомина84. Вся эта лихорадочная деятельность никак не способствовала упрощению положения на фронте и в тылу85. Над русскими войсками в этот день уже витала опасность окружения. 12 (25) декабря авангард обходящей колонны противника, легко сбив небольшие ополченские заслоны на перевалах, вышел на позиции в 6–7 км от Сарыкамыша. У городского вокзала находились значительные склады боеприпасов и продовольствия86. Н. Н. Юденич отдал распоряжение подтянуть к Сарыкамышу резервы, но поскольку они находились на расстоянии от 70 до 100 км от города, возможность их быстрого подхода исключалась87.

Штаб Кавказской армии издавал успокаивающие сообщения, в которых читалась рука А. З. Мышлаевского: «На ольтинском направлении бои развиваются. На сарыкамышском направлении наши войска, перейдя в наступление, сбили передовые части турок на всем фронте»88. Между тем 12 (25) декабря, в день опубликования этого известия, гарнизон Сарыкамыша состоял из двух дружин ополчения, вооруженных берданками89. Ополченцы совершенно не годились для выполнения сколько-нибудь серьезной задачи: они имели по 15 патронов на винтовку, были практически не обучены и использовались для караульной службы на складах и вокзале90. По счастливой случайности 12 (25) декабря в Сарыкамыш прибыли для дальнейшего следования в Тифлис кадры для формирования нового 23-го Туркестанского полка: для этого каждый полк 2-го Туркестанского корпуса выделил по одному взводу, а сам корпус – взвод легкой артиллерии и гаубичный взвод. В тот же день из Тифлиса с последним поездом прибыли молодые офицеры, выпущенные из Тифлисского военного училища91. Не было в городе и старшего офицера, который смог бы возглавить эту разношерстную массу и сделать из нее нечто боеспособное.

Также случайно выяснилось, что на вокзале находится какой-то полковник, который пьет чай в буфете, ожидая поезда, чтобы направиться в свою часть. Им оказался начальник штаба 2-й Кубанской пластунской бригады полковник Н. А. Букретов, возвращавшийся после болезни в строй. А. З. Мышлаевский отдал ему по телеграфу распоряжение организовать оборону города до прихода подкреплений. Н. А. Букретов сформировал роты из 2 тыс. запасных, прибывших на вокзал, использовав для этого 120 прапорщиков, получивших свои офицерские погоны 1 (14) декабря. Кроме того, ему удалось найти на складах трехлинейные винтовки и частично перевооружить ими ополченцев. Полковник присоединил к импровизированным ротам две пулеметные команды (16 пулеметов), следовавших в его бригаду, и выдвинулся вперед, к позициям на Бардузском перевале. Укрепиться на них не удалось. В тот же день, 12 (25) декабря, турки атаковали перевал. Долго удержаться с ополченцами и наспех сбитыми из резервистов частями Н. А. Букретов не мог92.

12 (25) декабря А. З. Мышлаевский все еще считал, что турки на этом направлении появились случайно, в результате ошибки, допущенной при движении, но в общем обстановку под Сарыкамышем он уже признавал угрожающей93. Утром 13 (26) декабря 29-я турецкая дивизия начала атаку Бардузского перевала и днем оттеснила сводный русский отряд – он стал откатываться в город. В тот же день сюда начали стягивать все, что было возможно: 80-й пехотный Кабардинский полк, 1-й батальон 18-го Туркестанского полка с двумя орудиями, 1-й Запорожский казачий полк с четырьмя орудиями94. В решающие для обороны дни Сарыкамышский отряд не мог рассчитывать на поддержку. Выдернутые для контрудара с фронта части только начали перегруппировку. За Сарыкамышем находился Карс, практически лишенный гарнизона, а в тылу Кавказской армии имелись только формирующаяся 3-я Кавказская стрелковая бригада (прикрывала Карс), 66-я пехотная дивизия, 3-я Кубанская пластунская бригада (прикрывала Ардаган)95.