А как он вел себя в отношении мисс Рэнд в последние дни своей жизни?

Иногда он приходил в себя, иногда нет. Мне все время казалось, что она не вполне уверена в том, что он доживает последние дни. Она не верила в то, что он умрет, однако все эти дни проводила много времени возле него.

Как держалась мисс Рэнд в эти дни?

Она была очень расстроена, однако никогда не позволяла себе обнаружить свои чувства перед другими людьми. Тем не менее я знаю, как она была расстроена, так как понимала, что его смерть близка.

Это было ужасное время для всех вас.

Да, это так. Я любила его. Фрэнк был очень хорошим человеком, одним из самых лучших людей, которых я знала в своей жизни. Я была бы очень удивлена, если бы нашелся кто-то, кто сумел бы сказать в его адрес что-то компрометирующее, настолько благородным и добрым человеком он был.

Как мисс Рэнд пыталась помочь ему в это время?

Она старалась относиться к нему с самой большой любовью и много разговаривать с ним, так, как и должна себя вести любящая жена.

Как повела себя мисс Рэнд после смерти мистера О’Коннора?

Жизнь ее сразу пошла наперекосяк, поскольку пока он не умер, даже не осознавала, насколько зависит от него. И тут все сразу полетело под откос. У нее не осталось особой цели в жизни, а кроме того, она, как я подозреваю, вдруг поняла, что смерть имеет окончательный характер. В то время как для меня это не так.

Вы присутствовали на похоронах мистера О’Коннора?

Да. Мне было очень грустно. На похоронах она держалась очень сдержанно. Она была очень спокойна и сдержанна, однако я не забуду, как он, такой величественный, лежал в гробу. Это было очень печально. Мы поехали в то место, где они теперь похоронены, в Валгаллу. Из Нью-Йорка туда далеко ехать. Я была с ней. Никаких излишних эмоций она не проявляла, тем более что не принадлежала к тем людям, которые способны сломаться и разрыдаться, но перечувствовала она очень много. Для нее это был разрыв давней связи — и она очень переживала. В это время она начала серьезно задумываться, говорить такие вещи, как: «Что есть жизнь? Теперь в ней для меня ничего нет». Ее отношение к жизни сразу поблекло. Не сказала бы, что она впала в депрессию, однако жизнь больше не сулила ей никаких радостей.

Рассказывала ли она вам что-нибудь о мистере О’Конноре после его смерти?

Мы сидели с ней и разговаривали, как было у них в обычае. Она говорила: Фрэнк так говорил, или Фрэнк так делал, или а ты помнишь то-то и то-то. Какие-то мелочи, которые я теперь не в состоянии припомнить, всякие мелкие пустяки, запомнившиеся нам обеим. Я подталкивала ее к подобным разговорам, потому что они выводили ее из того уныния, в котором она пребывала.

С каким настроением она предавалась этим воспоминаниям?

Она как бы приходила в себя, обретала долю прежнего энтузиазма. Ну, как если бы он был по-прежнему жив. Мы говорили о Фрэнке так, словно он куда-то вышел; мы не позволяли себе думать: «Ох, он умер». Мы старались не вспоминать об этом. Впрочем, я пыталась рассказать ей о том, что смертью все не заканчивается. Я знаю, что тогда она была убеждена в том, что смерть окончательна. Ты умираешь, умирает твой ум, твой мозг и все прочее, ты перестаешь существовать физически и умственно, но я в это не верю.

А она в таких случаях что-нибудь говорила?

Нет. Не знаю, как она вела себя с другими людьми, однако наши отношения дошли до такой точки, когда я могла рассказать ей о своих убеждениях, и она отвечала: все это очень приятно слышать, и мне хотелось бы думать подобным образом, но я в это не верю.

А кроме ваших бесед, она еще как-нибудь утешала себя после смерти мистера О’Коннора?

Не могу быть уверенной, однако у этой леди, кроме собственных писаний, было немного занятий. Кажется, в это время мы начали гулять. Мы с ней часто бывали вместе. Она всегда нанимала такси и никогда не ходила по улицам в одиночку. Но после его смерти мы часто гуляли в ближайшей окрестности, но от дома далеко не отходили. Иногда я сопровождала ее, когда она куда-то выходила, в какой-нибудь магазин, за покупками, что случалось нечасто, однако она звала меня на помощь и приглашала с собой. Она любила посещать «Бергдорф Гудман»[318].

О чем она говорила, когда вы вместе гуляли или ходили за покупками?

Ни о чем таком особенном, о повседневных вещах. И поверьте, даже о еде.

После смерти мистера О’Коннора она переменилась еще в каком-нибудь отношении?

После смерти Фрэнка ее ничего не радовало. Она перестала вникать в подробности готовки, как бывало прежде. Она в той или иной степени наслаждалась едой, однако решения принимала я. Ей было все равно, однако я говорила: «Но есть-то, как ни верти, все равно надо», и она отвечала: «Делай что хочешь, мне все равно понравится». Может быть, говорила и другими словами, но ела то, что я приготовила. Она больше ничего не хотела и ничем не интересовалась.

Она любила рассматривать фотографии мистера О’Коннора или перебирать его вещи? Она хранила их?

Хранила какое-то время, a потом отослала в одно из тех мест, куда отсылают подобные вещи. Кое-какие личные памятки она сохранила. Какие-то пустяки. Она не собирала вещи. Ну, там, свои давние подарки ему. Золотые зажимы для галстука и все такое, это она хранила, но таких предметов было немного, если не считать его картин.

Мисс Рэнд знала, что вам нравился мистер О’Коннор?

O, конечно же, знала. Она знала все эти годы и ценила. Она понимала, что может оставить его на мое попечение. Айн знала, что я неравнодушна к нему и позабочусь о нем, если она уйдет первой. Она знала, что я позабочусь о нем.

Кто был его лучшим другом помимо Айн Рэнд?

Не думаю, чтобы у него был лучший друг. Он знал всех, кто посещал ее, и был принят в их обществе. Но сам он никого не выделял. Мне кажется, что он симпатизировал Леонарду, однако его взаимоотношения с Леонардом были совсем не такими, как у Леонарда с Айн. На мой взгляд, он был одиночкой, можно сказать, образцовым. Он не нуждался в людях.

Как мне кажется, он был вполне доволен их образом жизни, да и собственной прожитой жизнью. Им обоим нравилось жить в Калифорнии. Мне кажется, он тосковал по Калифорнии больше, чем она, но пытался приспособиться к Нью-Йорку. Он знал Нью-Йорк лучше нее, а она любила сидеть дома и заниматься разными своими делами. Ей нравилась сама мысль, что она живет в Нью-Йорке, а ему нравилось бродить по городу.

У него были конкретные объекты прогулок?

Нет. Думаю, что он просто проходил квартал за кварталом. Или ходил на Вест-Сайд или Ист-Сайд, потому что мы жили более-менее в центре[319].