может, у него и не было Пояса, тот чурка как подарил, так и забрал, они все такие! А дочь законное наследство вытребовала и привезла. Не зря же она столько лет там торчала, на Востоке. Отдал бы папаша сразу, и не было бы этого ничего.

И Сутулый вздохнул печально, сокрушаясь, что Лев Пантелеев оказался «несговорчивым»!

– Он бы ничего вам не отдал, – проговорила Тонечка, вспомнив человека с фотографии. – Как же вы не поняли?..

Сутулый помолчал, разглядывая ее.

– Ты, конечно, милашка, – сказал он. – И, говорят, сценарии пишешь! Но ты и понятия не имеешь, о чем идет речь.

Он вдруг рывком придвинулся к ней, она отшатнулась.

– Расколоть можно любого, – он оскалился. – Только действовать нужно правильно, постепенно. А я тогда погорячился.

– Я не знаю, где Пояс, – испуганно пробормотала Тонечка. – Я вообще про него ничего не знаю.

– Ну и хорошо! – сказал Сутулый весело. – Я думал, ты меня к нему приведешь через муженька своего и его дружка Кондрата. А ты, видишь, тетеха! Ничего не знаешь! Но привести – приведешь.

– Я не знаю, где Пояс, – повторила Тонечка. – Правда!

– Мы сейчас позвоним, – обрадовался Сутулый и приказал: – Телефон мне! И позвоним. И ты попросишь мужа найти Пояс.

Тонечка смотрела на него.

– А я возьму тебя за ручку, – он схватил ее за пальцы сильно, больно. – И пока ты его станешь убеждать, я тебе стану пальчик отрезать. Ты его сначала попросишь, а потом мы отрежем – для убедительности и чтоб он слышал.

Тонечка продолжала смотреть на него остановившимся взглядом. Она понимала, что так все и будет.

– А если он плохо искать будет или дружок Кондрат упрется, у нас пальчиков много! И у тебя, и у девочки твоей, и у мальчика.

Он вынул нож, ловко и привычно, перехватил ее руку и просунул лезвие под ноготь.

Тонечка закричала.

– Как? – спросил Сутулый, усмехаясь. – Уже?! Так я не начал даже! Весело у нас тут будет, шумно! Ну, звони, милашка.

И подал ей телефон.

Его свита молчала, только один все оглядывался.

Тонечка стала набирать номер.

– Слышь, Сутулый, – сказал тот, кто оглядывался, – там это… вроде мелькнуло что-то…

– В глазах у тебя мелькает после вчерашнего, – сморщившись, отмахнулся Сутулый. – Ну? Набрала? Давай, давай!..

Что произошло дальше, Тонечка не успела ни разглядеть, ни понять.

Сверху, с металлических конструкций, свалилась какая-то тень, еще одна мелькнула в проеме ворот за спинами у бандитов, а потом сбоку появилась третья.

Совсем рядом негромко и мягко хлопнуло, раз, другой, третий, и все, кто стоял за спиной у Сутулого, зачем-то повалились на пол.

Тот судорожно дернулся, подтянул к себе Тонечку, в последнюю секунду прямо перед собой она увидела Германа – должно быть, она в бреду.

Герман резко отпрыгнул в сторону, за его плечом возникла бородища Кондрата.

– Только не насмерть! – заорали издалека, и эхо разнеслось по всему помещению, почти заглушив еще один мягкий хлопок. Сутулый весь обмяк, нож вывалился из его руки и покатился.

Герман зачем-то поддал его ногой, и он улетел в черноту.

– Са… Саша… – проговорила Тонечка, трясясь. – Это… ты?..

– Жива?

– Ка… кажется…

Кондрат Ермолаев подошел, присел на корточки перед лежащим на цементном полу авторитетом и потрогал его шею. А потом посветил фонарем сначала в один, а потом в другой глаз.

– Ну чего?

– Нормально.

Герман подошел и зачем-то уселся на топчан рядом с женой.

– А я тебе говорил, – сказал он Кондрату. – Ты стрелять должен. Какой из меня стрелок-то? Я сто лет без тренировок. А ты снайпером был, снайпером и остался.

Кондрат кивнул.

– Мужики, чего там у вас? – закричали издалека.

– Все в порядке, товарищ подполковник! – прокричал в ответ Герман. – Заложница жива. Три трупа и один раненый.

– Ай, молодцы, – похвалил Мишаков, появляясь со стороны ворот. – Ай, красавцы! И этого в живых оставили! Вот это прям подарочный вариант!

Мишаков был в камуфляжной форме, бронежилет торчал за шеей горбом. Тонечкин муж и его друг Кондрат были в джинсах и футболках с длинными рукавами, одинаковых, черных.

Мишаков помахал рукой в сторону ворот и отступил. За его спиной в ангар стали въезжать полицейские машины.

– Как ты меня нашел? – спросила Тонечка и привалилась к Герману плечом.

– Тебя товарищ подполковник нашел, – ответил тот и потрепал ее по голове. – Он все такие места в окрестностях наперечет знает. Где Сутулый пасется и свои вопросы решает. А мы с Кондратием только к финалу подключились.

– А как ты узнал, что я… что меня…

– Так позвонили мне, – Герман привычным движением отправил пистолет в кобуру. – Сказали, чтоб я Пояс Ориона искал. И обещали, что дадут с тобой поговорить. Классика жанра.

– Здрасте, Тоня, – сказал Кондрат Ермолаев и тоже сел на топчан с другой стороны от нее. – Перепугались?

Тонечка кивнула.

– Вы молодцом, – похвалил Кондрат.

– А вы… снайпер?

– Вам Саша все расскажет.

– А Лена? Жива?

– Жива, жива. Передает вам привет.

Тонечка посмотрела на него:

– Вы все знали, да? Где она прячется и от кого!

Кондрат вздохнул.

– Ну, конечно. Мы вместе придумали, как нам время потянуть. Ее в музее спрятали, там Гриша служит, мой старый приятель. А меня на нары. Я сдуру Сашку не посвятил в наши планы, вот оно все и завертелось…

– А мне директор музея сказал, что он вас терпеть не может, – не унималась Тонечка. – Вы Зосю увезли куда-то, а потом она умерла.

Герман и Кондрат поверх Тонечкиной головы посмотрели друг на друга.

– Это долгая история, – проговорил Герман, морщась. – Я тебе потом расскажу.

– Нет, – вдруг перебил Кондрат. – Нужно прямо сейчас, Сашка. Ты потом в подробностях, а сейчас только главное. Давай.

– Я не могу, – быстро сказал Герман.

– Брось ты.

По ангару ходили люди, перекликались, курили. Машины стучали двигателями. В распахнутые ворота тянуло сырым туманом.

Тонечка ничего не поняла.

– Саша, – она взяла мужа двумя руками за уши и повернула к себе его голову. – Что?.. Ведь хуже уже точно не будет!

Герман помедлил.

– Родион мой сын, – ответил он наконец. – Я и не знал. Восемнадцать лет назад у нас с Зосей был… роман. Я вернулся в отпуск на несколько дней, Кондрат остался в Сирии. И попросил меня съездить к его сестре. Я съездил и… получился Родион.

– Мы правда не знали, – подхватил Кондрат. – Мы здесь, в России, и не бывали почти. А она ничего не сказала и спряталась. Полячка, гордячка!.. Всю жизнь такая была. Я в прошлом году вернулся, стал ее искать. И нашел Родиона.

– Кондрат приехал ко мне в Москву, рассказал.

– Так вот зачем ему делали тест ДНК, – проговорила Тонечка.

Герман кивнул.

– Ты должен был все мне рассказать, –