– Я делаю то, что будет лучше для нее. – Мужчина поднялся со своего места, слезы стояли у него в глазах. – Я был там, когда эта особенная девочка появилась на свет. Когда она сделала свой первый вдох. Я никогда не планировал быть там, когда она сделает последний. – Он положил обе руки на скамью, его тело сотрясалось от всхлипов. – Но это больше не зависит от меня.

Он ошибался.

– Зависит. Вы не обязаны…

– Я не заставлю ее продолжать бороться, когда очевидно, что с нее хватит. Я не позволю моей девочке проходить через это. – Он яростно ударил себя в грудь. – Поверь мне, это самое тяжелое решение, которое я когда-либо принимал в своей жизни.

– Так не принимайте его!

Не отбирайте ее у меня.

– Я не хочу, чтобы она страдала. Если Бог хочет, чтобы она вернулась домой… мы не в силах этого изменить.

Судя по тону его голоса, это было его окончательное решение.

– К черту вашего Бога.

Я ощущал себя так, словно моя грудная клетка была сделана из стекла, и он только что ударил по ней кувалдой. Я не мог дышать. Я задыхался. Нет… не задыхался. Ломался. Разваливался по кусочкам. Кусочек за сраным кусочком.

– Они отключат ее от приборов в течение часа. Ты можешь присутствовать, если хочешь, но я пойму, если не сможешь.

Весь мир будто кружился, когда я зашел в комнату ожидания. Учитывая, что у всех были опухшие и влажные глаза, я понял, что Джолин уже им сказала. Джейс подошел и приобнял меня одной рукой, на его лице застыла печаль.

– Мне так чертовски жаль, Коул.

Краем глаза я заметил священника с Библией в руках, разговаривавшего с дедушкой и дядей Сойер. Того же самого священника, который был на похоронах мамы и Лиама.

Нет.

Оттолкнув Джейса с дороги, я подошел к аквариуму с золотыми рыбками в палате Сойер и ударил кулаком в стекло.

– Ты, черт возьми, обещала.

Мой голос был настолько наполнен слезами, что это были единственные слова, которые я смог из себя выдавить.

Она заставила меня пообещать, что я не брошу ее… а я заставил ее пообещать, что она никогда не откажется от меня.

Но только один из нас нарушал свое обещание.

Куда пойдет она… туда пойду и я.

Потому что без нее… не будет и меня.

Глава девяносто четвертая

Коул

Я бежал так быстро, как только мог, но недостаточно, чтобы убежать от боли, терзавшей меня. У меня кружилась голова, меня тошнило, когда я влетел в открытую дверь дома и взбежал вверх по лестнице.

Если по какой-то безумной случайности рай существовал, я знал, где будет Сойер. Но не мог сказать того же о себе. Однако это было неважно.

Жить в мире без Сойер для меня не вариант. На самом деле, это мое определение ада.

И что я собирался сделать? Что ж, карма та еще сука.

Я схватил веревку из-под кровати Лиама. Я нашел ее через несколько недель после его смерти. Оказалось, он взял ее из гаража. Как будто он это спланировал.

Сломанная штука в моей груди стучала так, словно готова была взорваться в момент, когда я открою дверь гардеробной.

Мама говорила нам, что величайшие истории любви были еще и самыми трагичными. Наша с Сойер история не стала исключением. Но как бы я ни злился, что нам было отведено так мало времени вместе, я был так чертовски благодарен за то, что мне вообще выпал шанс любить ее.

Я просто хотел бы, чтобы она любила себя так же, как я любил ее.

Сойер вылечила всю мою боль своей любовью, но я не смог сделать то же самое для нее.

Я провалился.

И сейчас я наконец-то знал, что, наверное, чувствовал Лиам в этой гардеробной. Ему тоже нужен был кто-то, кто вылечил бы его боль любовью… но этого не случилось. Потому что у него не было Сойер.

Мне удалось почувствовать что-то, чего он никогда не чувствовал.

– Прости меня, – сказал я, садясь на пол в его гардеробной.

Сжав веревку в руке, я сделал несколько выдохов… и принялся ждать того знакомого укола в груди. Того, который подсказал бы мне, что ее больше нет.

Потому что я сразу отправлюсь за ней.

Может быть, то, что я был недостаточно силен, делало меня трусом, но мне было насрать. Если вашу родственную душу безжалостно не отняли, как отняли мою, вы не могли осуждать меня или мои действия. Вы не могли сказать, способен ли я был вытерпеть эту боль или нет. Вы не имели права диктовать, сколько я мог вынести.

Закрыв глаза, я попросил в последний раз.

– Ты ничего мне не должен, Лиам. Но если у тебя есть там какие-то связи, пожалуйста, верни ее мне. Она нуж…

Дверь гардеробной резко распахнулась.

– Иисусе! – взвыл Джейс. – Какого хрена ты творишь?!

Это не то, чего я ожидал. Я думал, они оба все еще находились в больнице. Хотя, я выбежал оттуда, как летучая мышь из ада, так что можно было и догадаться.

– О, Боже! – завопила Бьянка, подбегая к Джейсу сзади. – Почему… как… – У нее вырвалось сдавленное рыдание. – Как ты мог?

Я сказал им правду.

– Я не хочу оставаться здесь без нее.

Присев на колени, Джейс выхватил у меня из рук веревку.

– А я не хочу потерять еще одного человека, которого люблю. Особенно так. – Он провел рукой по лицу. – Я знаю, это больно… Я даже представить, мать твою, не могу насколько, но черта с два я позволю тебе это сделать.

– Ты не можешь бросить нас, Коул, – прошептала Бьянка. – Мы любим тебя.

Они не понимали.

– Это не