Плиний был учеником Квинтилиана, восторженно относившимся к Цицерону. Он неоднократно выступал с речами, но до нас дошел только его «Панегирик Траяну» — длинная речь, состоявшая из 95 глав, полная льстивых похвал и прославления монархической власти. Ораторский жанр «царской речи» возник уже в эллинистическое время на основе разработанного еще Исократом жанра энкомии (похвальная речь). Им пользовались эллинистические ораторы, прославлявшие своих монархов, а во время правления Траяна с подобными речами выступил в Риме знаменитый оратор Дион Хрисостом («Златоуст»).

Чрезвычайно большой интерес для истории литературы представляет собрание писем Плиния, состоящее из 9 книг. В 10-ю книгу включена переписка Плиния с императором Траяном, посвященная вопросам, связанным с управлением Вифинией.

Обремененный государственными делами автор писем все время мечтает о литературном досуге. Литературная деятельность представляется ему единственной дорогой, ведущей к бессмертию. Краткий досуг, который он часто проводит в тиши своих италийских вилл, он посвящает составлению стихов и писанию литературно обработанных писем.

Письма Плиния напоминают в какой-то мере те стихотворные жанры, в которых фиксировались мимолетные события повседневной жизни; эпиграмму или стихотворное послание (например, у Горация). Жанр эпистолографии он рассматривает как чисто литературный: ответов на свои письма он не ждет, не ставит и дат и всегда посвящает каждое письмо какому-нибудь одному вопросу. Тематика его прозаических миниатюр многообразна: тут и приглашения друзьям, и описание красот вилл и памятников скульптуры, которые он приобрел, и рассуждения на литературные темы. Письма заботливо распределены по книгам так, чтобы составить разнообразное по темам и тону занимательное чтение. Автор этих посланий добродушный, тщеславный, влюбленный в литературные занятия человек, берущий с собою даже на охоту восковые таблички, чтобы и там, в ожидании дичи, не терять бесцельно драгоценного времени. Чрезвычайно интересны сведения о литературной жизни своего времени, которые он сообщает в письмах. Плиний был знаком с большим числом современных литераторов. «Нет ведь почти никого, кто любил бы литературу и в то же время не любил бы меня» (I, 13, 56), — с самодовольством утверждает он. Большинство этих любителей литературы — богатые дилетанты, подражающие древним авторам (Катуллу, Кальву, Горацию, Проперцию); среди них только Марциал и Тацит являются выдающимися писателями. Эти дилетанты слагают элегии и мимиамбы на греческом языке (Аррий Антонин), эпические поэмы, прославляющие деяния императора (Каниний Руф «Война с Даками»), небольшие лирические стихотворения в духе Катулла (Геллий Авгурин). Свои стихотворения они с увлечением читают и посылают друг другу, обмениваются похвалами и критическими замечаниями. Восторженными отзывами об этих «безделках», свидетельствующими о дилетантских вкусах самого Плиния, полны его письма:

Неужели римлянин так говорит по-гречески! Клянусь, я сказал бы, что сами Афины так не говорят по-аттически! Я завидую грекам, потому что ты предпочел писать на их языке.

(Пер. Н. В. Вулих)

Письма Плиния, дают интересный материал для суждения о литературной среде и ее интересах, о том фоне, на котором развертывалась деятельность таких талантливых и значительных писателей этого времени, какими были Ювенал и Тацит. Написанные живо и увлекательно, они сохранили свой интерес для потомства, в то время как все другие произведения Плиния были быстро забыты.

ЮВЕНАЛ

Биография выдающегося римского сатирика Децима Юния Ювенала известна нам чрезвычайно плохо.

Он происходил, по-видимому, из провинции и родился в маленьком городке Аквине в 50-х или 60-х годах I в. В этом городе была найдена древняя надпись, в которой упоминается имя Ювенала — командира когорты Далматов и жреца Веспасиана, — принесшего какой-то ценный дар в местный храм богини Цереры. Однако неизвестно, имел ли отношение этот Ювенал к нашему сатирику.

О своем родном городке и о храме Цереры поэт упоминает в одной из своих сатир:

Помни о нас, и прощай! Всякий раз, как будешь из Рима

Ты поспешать в родной свой Аквин, где ждет тебя отдых,

Ты и меня прихвати из Кум к Гельвинской Церере,

К вашей Диане. Приду я помочь готовый сатире,

Коль не гнушаешься мной, на прохладные нивы Аквина.

(Пер. Ф. А. Петровского)

В античной биографии сообщается, что Ювенал долго был адвокатом и увлекался составлением декламаций. Сатиры же он начал писать уже в преклонном возрасте. Биограф рассказывает также, что поэт был якобы изгнан из Рима в 70-летнем возрасте и отправлен префектом к когорте, стоявшей на дальних границах Египта, в наказание за неосмотрительные шутки над каким-то влиятельным при дворе актером. Насколько достоверны эти сведения — судить трудно.

Сборник дошедших до нас сатир состоит из 5 книг (16 сатир), составленных во время царствования Траяна и Адриана. Воспитанник риторической школы и мастер декламации, Ювенал переносит особенности этого жанра в свои сатиры. Его стихотворения отличаются от сатир его предшественников декламационным пафосом, обилием риторических фигур, бурным выражением авторского негодования.

Трудно сатир не писать, когда женится евнух раскисший,

Мевия тускского вепря разит и копьем потрясает,

Грудь обнажив, когда вызов бросает патрициям тот, кто

Звонко мне — юноше — брил мою бороду, ставшую жесткой.

Если какой-нибудь нильский прохвост, этот раб из Канопа,

Этот Криспин поправляет плечом свой пурпурный Тирийский

Плащ и на потной руке все вращает кольцо золотое,

Будто не может снести от жары он тяжелого перстня,

Как тут сатир не писать? Кто настолько терпим к извращеньям

Рима, настолько стальной, чтоб ему удержаться от гнева,...

(Пер. Ф. А. Петровского)

Он пересыпает свое изложение негодующими восклицаниями, риторическими вопросами, обращениями к читателям. Поэт утверждает, что:

Коль дарования нет, возмущенье стихи порождает.

(Пер. Ф. А. Петровского)

Возмущение Ювенала вызывают нравы окружающих его людей и особенности римской жизни. Он принимает позу сурового моралиста, бичующего пороки современников. В этом отношении он хочет следовать за родоначальником римской сатиры Луцилием, хотя и должен отказаться от политических нападок на «сильных мира сего». Для того чтобы обезопасить себя, он называет по именам только умерших, хотя постоянно дает почувствовать читателям, что бичует своих живых современников.

Обнажая «язвы» римской жизни, он рисует разврат, обжорство и пустоту римской знати и безрадостное существование бедняков. «Вечный город» в его изображении — это скопление пришельцев целого света, говорящих на разных языках и наводняющих узенькие улицы толпой, одетой в пестрые чужеземные одежды. Город полон самодовольных и разбогатевших вольноотпущенников, подлых и преступных подделывателей чужих завещаний, развращенных женщин, ищущих самых низменных наслаждений. Ювенал не жалеет красок,