переговорил с нашим командующим, и он сейчас убеждает Нарамара выступить трёхтысячной ратью к Гуриндану!

Танрад Седобор одобрительно кивнул.

— Спасибо тебе Гри. — сдержанно, как и полагается титулованной особе, поблагодарила его Лана. — Настали тёмные времена. И дабы они не стали ещё темнее, нам нужно объединиться.

Гринди кивнул, тяжело откидываясь на спинку стула.

Лана произнесла короткий речитатив, и кристалл вспыхнул радужным светом на весь шатёр.

— Отец, ты меня слышишь? — произнесла она на турийском.

Сперва ничего не происходило, но вскоре над сигернидом проявился суровый лик тангора. Объём его чёрной бороды не поддавался описанию! Она была настолько большой, что не помещалась в границы конуса света, который бил воронкой из сигернида до самого потолка. Золотые кольца украшенные драгоценными камнями десятками стягивали бороду и усы, поблёскивая и заставляя меня слегка жмуриться. Густые, кустистые брови сошедшиеся над переносицей мясистого носа, только подчеркивали жёсткий взор широко посаженных янтарных глаз. Голову Борда Железнорукого опоясывал золотой обруч, испещрённый сахтиями — особой тангорской вязью узоров.

Мы сидели так, что повелитель Даурана видел нас всех.

— Герку нар дараваш, тархи! — громыхнул голос Железнорукого.

Лана бросила мимолётный взгляд на Седобора, но тот как ни в чём не бывало продолжал пыхтеть трубкой, издавая звук кузнечных мехов при раздуве.

— Прости отец, — Лана встала и поклонилась. — Да, твоя дочь ослушалась! Но если бы не мы, то рахи убили бы граднторских талнагеров, и турийского аная с его людьми! — горячо оправдалась она.

Борд Железнорукий обратил свой грозный взор на меня, от чего мне тут же захотелось испариться со стула.

— Уш варанат курдабиш? — снова с недовольным видом обратился он к дочери. — Ке будаиш норк Гуриндан, аташ Туриян!

Лана дрогнула, но сжав кулаки подняла голову и посмотрела на отца:

— Я прошу тебя говорить на турийском, ибо он не знает тангорского, отец.

Борд Железнорукий раздражённо качнул бородой, отчего золотые кольца на ней звякнули, а по стенам шатра запрыгали зайчики отражений от драгоценных камней.

— Вот видишь, он даже нашего языка не удосужился выучить! И ты рискуешь, ради него? — в негодовании пробасил он.

— Нет, не ради него! — твёрдо парировала Лана. — Ради всех тангоров Торгадории!

«Ну вообще-то…»

— Но если даже и так? Он спас меня и моих сестёр из плена. Недостойно дочери Даурана не прийти на помощь в ответ!

— Я послал за тобой Гринди, и он бы справился!

— Да, но спас меня турийский анай! — словно ставя точку в споре, произнесла Лана.

Железнорукий фыркнул и на мгновение со вздохом прикрыл глаза.

— Боги посмеялись надо мной, когда одарили лоно Гитэрии дочерью. Клянусь Айдануном, строптивей тебя, не сыскать среди всех талнагеров Пятиградья! — беззлобно произнёс он открывая глаза. — Танрад!

Седобор встал.

— Верни мне мою дочь. — безкомпромисно произнёс Железнорукий. — Если понадобится, то даже силой!

«Пи#дец…»

— Не гневайся брат, но я вынужден просить слово!

«Чё? Брат?!»

— Айданун Великий! — раздражённо затряс бородой Борд, сотрясая стены шатра своим могучим голосом. — Она и тебе голову задурила?!

Седобор едва смог спрятать улыбку в густых усах переходящих в бороду.

— Ты с самого детства ей потакал, но сейчас не время Танрад! Рок Гуриндана настиг Таналина и его город! Он, прямой потомок Дурвина, возомнил себя королём талнагеров! Но Совет Пятиградья лишил этот род королевского титула, когда они отказались открыть Врата и дать нам всем вместе покончить с даргоримами. Теша своё самолюбие они сотни лет искали возможность обуздать их, и использовать в своих целях. Так что это их проблема. Их, и Турии! Ведь именно туриец создал этих тварей!

Седобор кивнул:

— Да, ты говорил. Но когда тёмные покончат с ними, как думаешь, куда они обратят свои взоры? — прижав подбородок к груди посмотрел на него Седобор, держа трубку словно Сталин на заседании Совбеза.

«Что? Обуздать?»

— Прошу прощения! — словно в школе за партой поднял я руку привлекая внимание, и жест вполне успешно с этим справился. — Вы сказали «обуздать»? Но насколько мне известно, правители Гуриндана просто ждали пока даргоримы умрут там от истощения?

Железнорукий посмотрел на меня как на наивного дурачка:

— Для простых тангоров да, всё так. Но даргоримы даже без оружия, голыми руками, устроили там такую кровавую кашу, что многие из тех кто видел это, ещё долго потом просыпались по ночам вопя от страха, и сходили с ума от пережитого. Таналин просто мечтал о том, что бы приручить этих тварей и сделать из них своих личных воинов! С такой армией можно было бы таких дел наворотить, что лучше и не думать.

Я только растерянно уставился в стол, обдумывая услышанное.

— Тем более, нужно собрать талнагеров и покончить разом со всеми: и с даргоримами, и с рахами, и наконец со жрецами! — настоял Седобор, тыкая трубкой в воздухе едва ли не при каждом сказанном слове.

«Ну чистой воды Иосиф Виссарионович! Ща слезу пущу…»

— Почему мы, Танрад?! — воскликнул Борд сверкая глазами. — Где рати Турии? Помогли отбить Ингр, который кстати больше в их интересах, да и ладно? Где турийцы, готовые сражаться с тёмными, и проливать кровь вместе с тангорами за ради общего блага?!

Эти слова меня взбаламутили не на шутку.

Я спокойно встал, вынул нож, и несколькими движениями срезал бинты, обнажив сочащиеся пятна ожогов. Было больно отделять их от ран, но сцепив зубы я не мешкал. Зрелище конечно было ещё то! Набухшие ожоги сочились жидкостью смешанной с заживляющей мазью, а местами даже с кровью. Рану от удара рахского копья вскрывать не стал, и так было видно обширное красное пятно на повязке. В общую картину до кучи вписались и старые шрамы.

— Так сгодится? — раскинув руки, обратился я к Железнорукому. — Вот это, — ткнул я в бедро а потом в синюшный бок, — получил сегодня, сражаясь в одном ряду с тангорами против раханидов. Ожоги — результат рахской огненной магии. Я убил этого ублюдка, забив до смерти его же собственной обгоревшей ногой! — я повернулся спиной. — Вот это, было рахское копьё. Сражался с ними на Макаранском Тракте, защищая торговый маршрут, по которому хаживали не только люди и маланорцы, но и тангоры. — я повернулся снова лицом к хмуро наблюдающему правителю Даурана. — Остальные шрамы, их немало, заработал так же в битве с рахами и жрецами. В том числе — когда они пытались воскресить Рахшанара! И что немаловажно, таки воскресили! — поднял я палец. — Правда пожить ему удалось совсем немного.

Лана, не в силах созерцать всю эту «красоту», отвела взгляд. Седобор и Гринди только языком поцокивали да одобрительно покачивали бородами. Оба были воинами и знали, каково это получить такие раны. Одноокий больше не смотрел на меня своим единственным глазом как на юнца.

— Мои люди, и те что сейчас здесь, в лагере, и те, что остались в Хайтэнфорте, в том числе и тангоры кстати — кровью, потом, и своими жизнями платят за сопротивление тёмным! А для жрецов из Тёмного Города, я теперь первая цель при встрече. Их собралась добрая компания в гостях у Морака, а провожали их туда мы с моими товарищами.

Лана, не выдержав больше моего вида, встала и подошла к сумке. Тангорка вытащила перевязочные причендалы, заставила меня сесть, и принялась снова упаковывать. Эта речь далась мне не легко, и слава богу что присел. В глазах замелькали чёрные пятна, а в висках гудело как от удара в колокол.

«Ничё, ничё… В нашем анайском деле, без понтов никак. А хороший, своевременный понт, дороже денег!… Фух, б#я.»

— Ты ему доверяешь, дочка? — уже другим тоном произнес Борд.

Лана замерла с повязками в руках и посмотрела на отца.

— Полного доверия к нему нет. — не моргнув и глазом ответила она. — Но на моей памяти я такого турийца ещё не встречала, а в Ингре я их повидала немало. Он чем-то отличается от них внутри, я это чувствую отец!

— Седобор?

Командующий прочистил горло:

— Род Фортхай никогда не выказывал открытой неприязни в сторону тангоров, мой повелитель. — вдумчиво высказался он. — О полном доверии к анаю Янко речи не идёт, ведь