тангор! — жёстко оборвал я его. — Его убили по пути сюда! Так что не спеши хулу наводить на покойного.

Все трое тангоров замерли раскрыв рты.

— Как, мёртв? — уже более спокойно произнёс Сторан. — Рахи?

— Я не могу тебе всего сказать Сторан. — покачал я головой. — Но Турия не обманула. После смерти Андэвэйна, корабли развернулись уже на реке, и спешно вернулись в Ингр. Теперь турийцам будет не до вас, уж поверь мне.

Брэнсон потупился, поглаживая усы и бороду.

— Что же касаемо дауранцев, — продолжил я. — То лучше поздно, чем никогда. Ситуация с Гуринданом наглядно показывает, к чему могут привести распри внутри страны. — я окинул взором суетившееся воинство. — Надеюсь ваши правители это поймут, и сделают выводы. И нет — ваши воины полегли не зря! Оглянись вокруг, талнагер.

Сказав это, я развернулся и отправился поискать чего-нибудь пожрать. Желудок выводил такие трели, что слышали поди даже рахи под Гуринданом.

Едва я взял свою походную посуду и вылез из палатки, как наткнулся на обоих варваров и рукавого. Алагат держал в одной руке тарелку с кашей и мясом, а в другой, кусок лепёшки. По их лицам стало понятно, что люди хотят разговора, и прямо сейчас.

Я вздохнул разводя руками:

— Может сперва пожрать дадите?

Хата шагнул вперёд и протянул чашку с едой, положив в неё хлеб:

— Ложку свою возьмёшь. Не побрезгуешь? — ехидно ухмыльнулся он.

Я закинул свою посудину обратно в палатку и принял миску из рук варвара:

— Если только ты её мыл не три дня назад. — буркнул я, чем вызвал смешок у Тарталана. — Пока лучезарный я будет трапезничать, сгоняйте Хинди позовите.

Уединившись компанией в сторонке от всех, мы тесным кругом присели на бережку Тарнаи. Солнышко заставляло блаженно щуриться, а мерное плескание тихих волн навевало томительное состояние. Говорить о мрачных вещах совсем не хотелось, но делать нечего. Дальнейшие события в Турии коснутся всех нас, если только варвары не примут решения отвалиться в сторону. Упрекнуть их мне будет не в чем. Одно дело разбойников да рахов рубить, и совсем другое — принимать участие в неизменно приближающейся гражданской войне в Турии. Останутся — то скорее всего (не приведи господь!) им придётся резать турийцев. И если мой род в этом замесе проиграет, то новая власть им этого может и не простить. К тому же, Хата есть не абы кто, а сын вождя алагатов, что может за собой повлечь долгоиграющие последствия. Да и в целом с наёмничеством при гражданской войне есть нюансы.

Опуская некие подробности, я рассказал им всё что произошло вчера в шатре. Мужики выслушали молча, не перебивая, и крепко задумались. Уж им-то, местным так сказать, лучше понималось чем грозят эти игры престолов. Будь они напрямую наёмниками у претендентов на трон, то и вопросов к ним не было бы. Но вот когда ты выступаешь за мелкое дворянство, коим я и являюсь в этой новой для себя жизни, тот тут уже всё иначе.

И такую политику местных могущественных родов, претендующих на трон, я вполне понимал. Пока всё чинно, служи кому угодно, никто тебе и слова не скажет. Но когда доходит до войны за главенство над страной, очевидно что претендентам нужны войска подчиняющиеся именно ему одному. Таким образом ты предварительно нивелируешь мощь своих вассалов, дабы не дать им собрать бо́льшую силу и ударить тебе в спину. И эти правила игры поддерживают все желающие напялить корону, без исключения. «Сколько ты говоришь у тебя, как аная, войск? Ну край пять- шесть сотен при хорошем раскладе и богатом роде. А сколько у вас месье, желающий занять титул турима? Три тысячи? Тогда пардон, я ваш преданный слуга навеки! Вот так это здесь работает. И боже упаси взять тебе наймитов побольше, когда идёт такое дело. Независимо от исхода войны, тебе предъявит на вид и обвинит в предательстве либо твой сюзерен (коли выживет), либо его оппонент, заполучивший желанный табурет и расценивающий твоё наёмническое войско воевавшие против него, исключительно как яростное желание не дать ему этого добиться. Конечно если ты окажешься на стороне проигравшего, это не снимет с тебя опалу, но по крайней мере ты воевал своими силами, и был верен своему сюзерену, что в какой-то степени тебя оправдает в глазах нового турима. Но вот для проигравших претендентов, последствия такого промаха естественно были более тяжёлые.

Из всего выше упомянутого следовало одно — либо Тарталан и Хата присоединялись в качестве наёмников к воюющим наследникам, либо прикрывали лавочку своей деятельности на время войны за трон, нейтрально сторонясь участия. Есть конечно ещё один вариант, но он не для свободолюбивых варваров. Стать подданными моего рода принеся клятву верности. Но это явно не про них. Конечно у Андэвэйна были его эквилианцы в личной охране, с которых, я более чем уверен, взяли Клятву Слова служить ему и защищать. Но так тож турим! А я кто? Х@й с бугра. Причём едва ли не в прямом смысле слова.

— Нужно возвращаться домой, Янко. — без тени сомнения произнёс Нойхэ и пристально посмотрел мне в глаза. — Мы сделали всё что было в наших силах, помогли чем смогли. Дальше тангоры справятся сами. Хаммерман уже поди кинул клич о сборе войск, и если из Хайтэнфорта никто не явится, он расценит это как предательство!

«Аргумент, х#ле.»

— Вы, что думаете? — поинтересовался я у варваров.

Этих двух такими серьёзными я не видел ещё никогда.

— Наниматься к турунам (принцам), у меня нет никакого желания. — заговорил первым Хата. — После того, что они сделали со своим собственным отцом… — покачал он головой. — Это бесчестие!

Я понимающе кивнул:

— Вернёшься в Харадан?

— Нет. — ответил алагат ни секунды не сомневаясь. — Найду Хорста, и продолжу поиски брата.

Я перевёл взгляд на Тарика.

— Я пожалуй присоединюсь к Ронвэлу. — пробасил эквилианец. — Мой собрат прав, воевать за этих двух ублюдков у меня так же нет желания.

Варгон понимающе кивнул в поддержку его решения.

— Хинди, а ты что думаешь?

Тангор встрепенулся удивлённо выпучив глаза:

— А я что? Вы мой господин, и этим всё сказано. — он сумняшеся пожевал губами.

Тангор явно имел ещё что сказать, но не решался.

— Говори что думаешь на самом деле, талнагер. — надавил я на него.

Хинди насупил брови помедлив.

— Рукавой прав, анай. Идти домой нужно… — он приумолк.

— Но?

— Но если уйти сейчас, все ваши потуги на налаживание отношений с Торгадорией могут пойти прахом! — наконец выдавил он из себя, чем заслужил неодобрительный взгляд рукавого.

— Продолжай, — подбодрил я Хинди, внимательно приготовившись его выслушать.

— Кабы с туримом всё выгорело, то ваш уход тангоры приняли бы с пониманием. Войска-то у вас нет! Вы и так сделали немало. Но теперь, все сочтут что вы просто струсили… Не горячись рукавой! — поднял он руку на набравшего в грудь воздуха старика. — Дай договорить.

Нойхэ сдержался, но лицом покраснел.

— Так вот, — продолжил Хинди, убедившись что Варгон не тянется за плетью. — Дауранцы долго собираться не будут! У них до двух тысяч булав постоянно наготове. Рахи и Тёмный Город, не единственная напасть в наших горах. Даурану хватает с кем воевать. День, два, и их армия явится в эти холмы.

— Ты так говоришь, что можно подумать Дауран находится вон за тем бугорком! — хмыкнул Хата, указывая на холмы за лагерем.

Хинди бросил на него хитрый взгляд и пригладил свою чёрную как вороново крыло бороду:

— Останемся, и возможно вы увидите то, что ещё не видел ни один большой в этом мире! Это может помочь вашему роду укрепить связь с нашим народом.

По окончании разговора, я попросил оставить нас с Варгоном наедине.

— Дай угадаю, — тут же произнёс он с недовольством, едва мы остались вдвоём. — Ты хочешь остаться!

Я подобрал голыш с берега и щурясь от солнца, запустил его «лягушкой» по волнистой поверхности реки.

— Есть такая мысль. — кивнул ему в ответ, наблюдая как голыш