– Нет. Они могли бы нас выдать.

– Верно. Не следует отвлекаться.

Нарайян отправился вперед. Он нашел для нас другое укрытие. Я уже чувствовала близость Тенекрута. Для такого могущественного колдуна аура у него была слабенькой. Но мне этого хватило, чтобы убедиться в его присутствии.

– Он там.

– В большом шатре? – спросил Нарайян.

– Думаю, да.

Мы приближались крадучись. Я сразу поняла, что в шатре нет телохранителей. Может, Тенекрут уверен, что никто не защитит его лучше его самого. А может, просто не любит спать в чьем-либо присутствии.

В десяти футах от шатра мы очутились в кромешной тени. По ту его сторону горел одинокий костер, других источников света не было. Я обнажила меч.

– Нож, Лебедь, Рам, прикроете нас в случае чего.

Проклятье! В случае чего от нас останется мокрое место. Все это прекрасно понимали.

– Госпожа! – запротестовал Рам, угрожающе повысив голос.

– Стой, где стоишь, Рам. И не спорь со мной.

До этого мы уже успели поссориться – он был чертовски упрям.

Я пошла вперед, со мной бесшумно двинулись Нарайян и двое помощников. Нам было страшно.

В двух футах от шатра я остановилась и легко, словно масло, рассекла ткань мечом. Помощник Нарайяна раздвинул края. Он проскользнул внутрь после Нарайяна, следующей была я, замыкал второй помощник.

Внутри было темно. Нарайян дотронулся до нас, требуя остановиться. Терпеливый охотник, мне бы его выдержку.

Меня торопила луна, которая вот-вот должна была появиться на небосклоне и рассеять тьму. Когда мы приближались к шатру, небо на горизонте уже подернулось слабым сиянием.

Нарайян пошел. Он и рукохваты двигались медленно, осторожно, уверенно, ничего не задевая. Казалось, они вовсе не дышат.

Мне пришлось напрячь все мое сверхъестественное чутье, чтобы не споткнуться.

Я ощущала присутствие Хозяина Теней, но определить, где он находится, никак не удавалось.

А Нарайян, похоже, знал направление.

Впереди должна быть загородка. Свет костра сюда не достает, а как он сейчас был бы кстати.

Свет появился совершенно неожиданно. Всего лучик, но его было достаточно, чтобы нам открылась ужасная истина.

Слева в позе лотоса сидел Тенекрут и наблюдал за нами. Его лицо казалось мрачной звериной маской.

– Добро пожаловать, – поприветствовал он змеиным шепотом, настолько тихим, что едва можно различить слова. – Я заждался.

Значит, мне не удалось обмануть Тени.

Он словно угадал мои мысли:

– Не Тени, Доротея Сеньяк. Просто мне известен твой образ мышления. И скоро я добуду все сведения, что хранятся в твоей голове. Самонадеянная сука! Надеялась одолеть меня с помощью трех безоружных человечков и одного меча?

Я молчала. Говорить было нечего. Нарайян двинулся с места. Я незаметно для Тенекрута подала ему знак – знак душил. Он замер. Если Хозяин Теней уверен, что мои помощники не вооружены, то у нас еще есть шанс.

– Возомнил, что знаешь меня? – процедила я. – Ты глубоко заблуждаешься.

Эх, был бы он поближе, в пределах досягаемости Нарайяна…

Мать Тьмы, Кина, услышь! Это я, твоя дочь, взываю к тебе! Помоги мне, мама.

Не шелохнувшись, он ударил чем-то невидимым. Я отлетела на десять футов и застонала от боли.

Нарайян и его помощники проявили поразительную выдержку. Они не кинулись на Тенекрута, но и не рванули ко мне, потому что это отдалило бы их от жертвы. Они лишь чуть-чуть продвинулись вперед, отчего их диспозиция стала более выигрышной, не будучи при этом замеченной противником.

Тенекрут медленно встал. Вид у него был незавидный. Он провел ладонью по костылю, на который опирался.

– Да, я покалечен. И нет надежды на излечение, потому что единственный союзник бросил меня в беде. Он считает, что я пережил свою полезность, и если мне помочь, то после придется об этом пожалеть. И благодарить за это я должен тебя! – Он простер руку, и едва видимая веревка из индигового пламени зазмеилась ко мне от его пальцев.

Тенекрут сделал притягивающее движение, и веревка поволокла меня к нему.

Боль была ужасной, я едва держалась, чтобы не заорать. Тенекруту хотелось, чтобы я разбудила воплями весь лагерь, – распустившиеся солдаты увидят, что он поймал меня, обойдясь без их помощи.

А еще ему хотелось поиграть со мной в кошки-мышки.

Вдруг стена за его спиной вспучилась. Два ножа распороли ткань – и к нам влетел Рам. Тенекрут обернулся. Рам врезался в него, и Хозяин Теней отшатнулся к Нарайяну.

Нарайян и его помощники были стремительны, как мангусты. Румел обвил шею Тенекрута, да с такой невероятной быстротой, что поневоле заподозришь магию. И прежде чем колдун остановился, люди Нарайяна развели его руки в стороны.

Пурпурная змейка метнулась от меня к одному из помощников Нарайяна. Глаза юноши широко распахнулись; подавив крик, он пытался удержать руку Тенекрута, но хватка ослабла.

Колдун воспользовался этим, чтобы метнуть веревку в Нарайяна. У того глаза полезли из орбит, румел выскользнул из ладоней. А Тенекрут уже повернулся ко второму рукохвату.

Рам подскочил к Хозяину Теней сзади и, схватив за шею и задницу, поднял над головой. Тенекрут и его хлестнул огнем, но великан словно не почувствовал боли. Припав на колено, он со всего маху обрушил Тенекрута на другое.

Я услышала жуткий хруст. И если бы не Нарайян с его румелом, всю округу огласил бы душераздирающий вопль. Румел обвил шею колдуна, когда тот летел вниз. Упав вместе с Тенекрутом, душила затянул петлю и не дал крику вырваться из горла.

Пока Рам и Нарайян удерживали Хозяина Теней, в шатер спокойно вошел Нож и воткнул клинок в сердце нашего недруга.

– Я знаю, вы тут все специалисты, однако лучше не рисковать.

Такого, как Тенекрут, убить нелегко. Нож поступил разумно. Задушенный, с несколькими колотыми ранами и сломанным позвоночником, Тенекрут продолжал бороться. И Рам, и Нарайян, и оба помощника с трудом удерживали его. Я приблизилась и помогла Ножу колоть и резать.

Лебедь стоял у входа в шатер и оторопело смотрел на происходящее. Бедолага. Война и насилие – не для него.

Чтобы Тенекрут угомонился, пришлось разделать его на дюжину кусков. Залитые кровью с головы до пят, мы стояли и глядели на результаты своего труда. Слышалось лишь тяжелое дыхание. Не верилось, что дело сделано. Нарайян, который шутил редко, прервал молчание.

– Ну что, Госпожа, теперь я у душил вроде как святой?

– Трижды святой. Твое имя обессмерчено, однако пора сматываться. Каждый прихватывает по куску мяса.