Они и с этим смирились. Большинство. Остальные взяли ноги в руки и разбежались по домам.

Заклеймив несколько сотен, я велела подойти командирам вражеского войска. Несколько десятков повиновались, а остальные рассеялись. Привилегированное сословие охотнее подчинялось Хозяевам Теней, чем простонародье.

– У свободы, как и у всего на свете, есть цена, – сказала я командирам. – Вы теперь принадлежите мне. У вас долг перед Киной, и она требует его отдать.

Что это за долг, они не спросили. Наверное, жалели, что остались.

– Продолжайте осаждать Дежагор, но не сражайтесь с теми, кто там заперт. Попытаются сбежать – берите в плен. Всех берите, кроме тех, что зовутся нарами. Эти люди – враги богини.

Впрочем, именно этим и занимались до сих пор воины Хозяев Теней.

Наводнение нанесло огромный ущерб продовольственным запасам города. Могаба не делился съестным с населением. Свирепствовали болезни. Вспыхнул мятеж, и Могаба сбросил сотни людей с крепостной стены в воду. Озеро пестрело утопленниками.

Из-за своих драконовских методов Могаба потерял авторитет, его воины стали дезертировать. Потому-то в лагере Тенекрута и оказалось столько пленных.

За все это время со стороны огороженной площадки не донеслось ни звука. Может, пленные не знают о происходящем? Боятся привлечь к себе внимание? Я отправила Ножа, чтобы он их выпустил и объяснил, где найти Мэзера.

Если бы не тенеземцы, я бы отнеслась к повороту событий как к чему-то нереальному.

Они же этот поворот восприняли безропотно. На рассвете все отправились на холмы, на свои прежние позиции.

Рядом возник Нарайян, сияя широченной ухмылкой:

– У тебя еще есть сомнения, Госпожа?

– Сомнения? Насчет чего?

– Насчет Кины. В том, что она помогает нам.

– Да, кто-то помогает, это точно. Я не видела ничего подобного с тех пор, как мой муж… И не поверила бы, не будь я сама свидетельницей.

– Они уже целое поколение живут под гнетом Хозяев Теней. Выполняют приказы и ничего не смеют делать по собственной воле. За любое ослушание подвергаются жесточайшим экзекуциям.

Так-то оно так, но ведь сейчас они все-таки нашли в себе силы, чтобы встать на мою сторону. Не исключено, Кина приложила к этому руку. Я не собиралась заглядывать дареному коню в зубы.

Большая часть пленных исчезла. С некоторыми оставшимися я уже побеседовала.

– Позови Синдху и Мургена, – велела я Нарайяну.

Они явились. Синдху был таким же, как всегда, – огромным, надежным и немногословным. Он сообщил о своих наблюдениях. По его словам, у нас здесь есть друзья, готовые остаться и послужить своей богине. Еще рассказал о Могабе:

– Он из тех упрямцев, которые держатся до последнего. Ему плевать, что голод и болезни превратили Дежагор в сущий ад.

– Могаба хочет, чтобы его имя вошло в Анналы, – предположил Мурген. – Он ведет себя как Костоправ в самые трудные для Отряда времена.

Мургену было около тридцати, и мне он напоминал Костоправа: высокий, худощавый, с неизбывной печалью на лице. Когда-то он был знаменосцем Отряда и помогал Костоправу вести Анналы. При благоприятном стечении обстоятельств лет двадцать назад такой человек вполне мог стать Капитаном.

– Почему ты дезертировал? – Каковы бы ни были отношения между ним и Костоправом, Мурген не слыл трусом.

– Я не дезертировал. Одноглазый и Гоблин поручили найти тебя. Надеялись, что я проберусь, но ошиблись. И сами не смогли мне помочь.

Одноглазый и Гоблин – старые и не очень могучие чародеи, постоянно грызущиеся друг с другом. Не считая Мургена, они единственные братья Черного Отряда, вместе с ним пришедшие с севера, последние из тех, кто выбрал Костоправа Капитаном, а меня – Лейтенантом.

Мы поговорили. По словам Мургена, люди, которых мы приняли в Отряд по дороге на юг, не любят Могабу.

– Он пытается втянуть Отряд в войну за веру. Для него мы не боевое братство отверженных, а банда воинствующих религиозных фанатиков.

Вмешался Синдху:

– Эти люди поклоняются богине, Госпожа. Они не безумцы, но мятежная ересь порой опаснее безбожия.

А этот с чего вдруг взялся мне подыгрывать?

Сколько я с ними ни беседовала, трудно было понять, куда они клонят. Ни один атеист не способен разобраться в тонкостях вероисповедания. Довольно трудно представить, что они действительно верили в чушь, которую считали своей религией. В таких ситуациях всегда кажется, что меня просто разыгрывают.

Всего, что наговорили эти двое, мне было не переварить. Я честно старалась, но уже утро, и – не важно, спала я или нет – пора начаться тошноте.

Она не заставила себя ждать.

Невидимые соглядатаи Длиннотени сообщили о приближении Ревуна задолго до того, как тот совершил посадку. Длиннотень заждался в условленном месте; он уже тревожился. Неужели этот мелкий мешок с тряпьем в последний момент предал?

Если верить Теням – нет. Он обязательно прилетит. Уже скоро.

Ревун двигался медленно. Никогда в жизни он не испытывал такой боли, таких долгих мучений. Боль туманила сознание; он держался только благодаря воле и колдовской силе. Он знал лишь одно: надо двигаться, нельзя сдаваться. Сдашься – и камнем упадешь на землю и сдохнешь в этой проклятой глуши.

Он ревел, пока не сорвал горло. Яд растекался по старческому телу, пожирал заживо, усиливал боль.

Это конец. Спасти его может лишь тот, кто больше всех желает ему смерти.

Над горизонтом засверкали хрустальные крыши башен Вершины.

По сообщениям Теней, Ревун в считаных лигах, но едва передвигается. С ним женщина, больше никого.

Так, картина прояснилась. Сеньяк оказалась сильней, чем считали ее враги, и Ревуну пришлось туго. Ну и пусть, лишь бы доставил ее сюда. Выживет – хорошо, помрет – не жалко. После того как женщина окажется в руках Длиннотени, Ревун будет не нужен. Вполне достаточно ее знаний.

Издалека прибыли Тени и бодро сообщили свежие новости. Не дослушав до конца, Длиннотень разразился проклятиями.

Тенекрут убит! Приверженцами той безумной богини, за которую выдавала себя Сеньяк!

Ну почему за хорошей вестью не приходит столь же хорошая? Почему радость всегда идет рука об руку с бедой?

Штормгард потерян. Войско Тенекрута испарится, как утренняя роса. Еще до захода солнца от всей имперской армии останется в лучшем случае половина. Жалкий огрызок Черного Отряда покинет город и, возглавляемый безумным командиром, пойдет дальше своим неисповедимым путем.

Однако теперь у Длиннотени есть Сеньяк. Ходячее хранилище всех интриг и козней, когда-либо измышленных лукавыми умами. Обладателю такого сокровища не страшен любой враг. Длиннотень станет могущественнее, чем она, станет равным ее мужу, когда тот был на вершине славы. В ее голове спрятаны знания, которые никогда не понадобятся ей самой. Она жесткая лишь снаружи, а внутри – кисель. Зато он – не размазня. Ничем не погнушается, чтобы достичь вожделенной цели. Империя Длиннотени затмит и Владычество, и империю преемников Госпожи. Весь мир ляжет к его ногам.