class="p1">– Когда я тебя увижу? – спросил Женя.

Они стояли у освещенного подъезда.

– Завтра.

– Где?

– У кинотеатра «Новороссийск», там есть площадка.

– Это у входа?

– Да.

– Во сколько?

– А во сколько ты можешь?

– В любое время.

– Тогда давай в три.

Лена взяла Женю за отвороты куртки, притянула к себе и поцеловала.

Женя стоял и смотрел, как она входит в подъезд, как набирает код, как поднимается к лифту.

Вот она повернулась, помахала рукой.

Хлопнула дверь лифта.

Звонков закурил и пошел в сторону бульваров.

Он шел быстро и легко, как ходят счастливые люди.

Лишь завернул за угол Женя Звонков, как тут же из парадного вышла Лена. Она огляделась и почти побежала по улице.

У автомата остановилась. Бросила монету, набрала номер.

Проговорила несколько слов. Повесила трубку.

А тут и зеленый огонек появился в переулке.

Лена подняла руку…

Звонков вошел в квартиру. Зажег свет в прихожей. Кто– то опять побывал здесь. Он видел это в разрушении привычного строя вещей. Вот коврик сдвинут, спички упали с тумбочки на пол, гантель откатилась на середину коридора.

Они же у стены всегда стояли.

Звонков подошел, поднял гантель, поставил ее на место. Одну. Второй не было.

Он бросился в комнату. Заглянул под диван, пошарил под шкафом, отодвинул журнальный стол.

Нету.

Он вошел в дежурную часть отделения и положил перед молодым лейтенантом гантель.

– Вот.

– Вы это что, гражданин?

Лейтенант вскочил. К Звонкову придвинулись два крепких сержанта.

– Вы что, гражданин? – строго спросил дежурный. Он был совсем молодой. И офицерская форма была свежей и необмятой.

– У меня гантель украли, – устало сказал Звонков и опустился на садовую скамейку, неведомо как попавшую в дежурную часть.

– Чего-чего?

– Гантель украли, вот что, – зло ответил Женя.

– Давайте по порядку. – Лейтенант сел, поправил портупею и повязку. – Фамилия, имя, отчество, место жительства.

Звонков ответил, и лейтенант аккуратно записал все на бланке.

– Давно вы обратили внимание, что посторонние посещают вашу квартиру?

– Дней семь назад.

– Ранее ничего не пропадало?

– Да вроде нет.

– Хорошо, товарищ Звонков. Я завтра утром передам все это вашему участковому инспектору, а он сообщит вам о результатах.

– Спасибо.

– Не стоит. Это наша служба.

Звонков вышел.

Один из сержантов поднялся со скамейки, подошел к дежурному.

– Видишь, тронулся малый. Это от бормотухи. У нас рядом с общежитием мужик тоже от перепоя черного человека увидел, схватил топор и начал по двору за ним гоняться. И этот псих.

– Это, Рахманов, установит врач. А наше дело оказывать гражданам всевозможную поддержку.

– Да гнать таких бухариков надо, а не бумаги писать.

– Гнать, Рахманов, из милиции надо таких, как ты, и запомни: бухарики в медвытрезвителе, а в дежурную часть приходят граждане.

Борис Логунов шел по длинному коридору гостиницы «Россия». Двери, двери, двери. Цифры, цифры, цифры. Поворот. И сразу нужные цифры 8-0127. Борис постучал.

– Да, – раздалось за дверью.

Логунов вошел в прихожую. Номер был люкс.

– Входи, дорогая, входи.

Борис толкнул еще одну дверь.

Гостиная, обставленная с чуть потертым гостиничным шиком. Несмотря на раннее время, стол накрыт словно для банкета.

Переливались на солнце бутылки. Дефицитные закуски громоздились на тарелках.

И сам Тохадзе был не утренним. Для вечера он оделся. Для приема. Тугой воротник голубой рубашки обхватил шею, галстук переливался полосками, а синий костюм отдавал шелковым блеском.

Ослепительно сияли черные ботинки и золотозубая улыбка Гурама Тохадзе. Улыбка была предназначена явно не для Логунова, как и цветы, которые Гурам держал в руках.

– Здравствуйте, Тохадзе, – безлико сказал Логунов, – как я понимаю, вы меня не ждали.

Гурам, прищурившись, поглядел на Логунова. Коротко так. Стремительно.

И Логунов по его лицу понял, что догадался он, кто пришел к нему.

Битый был парень Гурам Тохадзе. Тертый.

– Здравствуйте, начальник, хорошему человеку всегда рад.

– А почему «начальник»?

– А у вас в столице все начальники. Это мы – просители, дорогой. К столу прошу.

– Это потом. Я из МУРа. – Логунов достал удостоверение.

И опять мазнул по нему взглядом Гурам.

– Зачем обижаешь, дорогой? Тохадзе человеку на слово верит. Садись.

Логунов сел. Огляделся.

– Гражданин Тохадзе, у меня к вам один вопрос: как вы попали в квартиру майора Корнеева?

– Плохой человек твой майор. Плохой. Прислал мне телеграмму о брате. Я в самолет и в Москву. Позвонил ему.

– Откуда телефон узнали?

– На Петровке дали, в справочной.

– Вы говорили с Корнеевым?

– Позвонил ему. Обрадовался. Думаю, какой хороший человек.

– То есть?

– Он предложил: «Пойдем, дорогой, со мной в ресторан, там и поговорим. Посидим как братья». Так и сказал, клянусь честным словом.

– Что вы сделали?

– Обрадовался, дорогой. Пригласил его в «Узбекистан». Там поговорили. Я знаю, что он человек гнилой, вымогатель. Друга позвал с фотоаппаратом…

– А как же вы в его квартире оказались в семь часов?

– Не был я там.

– Не надо, Тохадзе. Вас соседка опознает.

– Зачем соседка, ты слушай, что я скажу. Корнеев твой хоть и молодой, но гнилой совсем. Не наш. Деньги, понимаешь, вымогать начал. Послушай, откуда у честного человека деньги? Я в «Сельхозтехнике» работаю. На Доске почета карточку имею. Откуда у меня деньги?

– А наверное, оттуда же, откуда и машина «Волга», и номер, который стоит сорок рублей в день.

Тохадзе опять прищурился, усмехнулся:

– Слушай, ты зачем пришел? А? Мои деньги считать или взяточника разоблачать? А? Скажи? Раз он милиционер, значит, можно над родственными чувствами издеваться? Ты скажи! Не боишься, что я на тебя управу найду?

– Не боюсь, – усмехнулся Логунов, достал из кейса бумаги. – Давайте закрепим ваши показания.

– Зачем это?

– Порядок такой.

… Звонков завязывал галстук, наклонившись к зеркалу, вмонтированному в дверцу шкафа.

Он осторожно, двумя пальцами, зажал узел и аккуратно затянул галстук.

– Хорошо, – сказал подошедший Лев Миронович, – необыкновенно хорошо. Куда, если не секрет?

– В исполком, – уверенно соврал Женя, – насчет гаража.

– Милый Женя, запомните: некоторый жизненный опыт подсказывает мне, что просители одеваются попроще. Скромнее, чтобы вызвать жалость у чиновника. Поэтому я делаю вывод: вы идете на свидание.

– Лев Миронович, вы ясновидец.

– Опыт, милый мой Женя, опыт. А это самое горькое в жизни.

– Почему?

– Да потому, что он приходит с годами.

– Не всегда.

– Вы оптимист, Женя. Итак, у вас свидание.

– Именно. Только не говорите завлабу.

– Какому, Женя? Последний раз Геннадия Петровича Мусатова я наблюдал мельком на прошлой неделе.

– А вдруг принесет нелегкая? Я в книге-то записался.

Лев Миронович поднял руку.

– Благословляю.

– Аминь! – уже на бегу весело крикнул Звонков.

– Клавдия Степановна, – сказал Логунов, – вы, пожалуйста, вспомните, когда этот человек Игорю звонил.

Они сидели на кухне и