Ты вошел, взломал тайник, тут и старичок появился. Ты испугался и ударил его. Мы понимаем, ты убивать не хотел. Запомни: если ты признаешься, то суд поймет, что ты убил случайно, в состоянии аффекта. От страха…

– Нет!.. – Звонков вскочил.

Один из молодых оперов толкнул его в грудь.

Женя с грохотом упал на стул.

В дверь заглянул дежурный.

– Не колется?

– Расколется, – усмехнулся молодой, – куда ему деваться.

– Звонков. – Капитан закурил, протянул сигареты Жене. – Звонков, поймите, мы вам не враги. Наоборот, мы вчетвером должны найти выход из этих страшных обстоятельств. Мы опытнее вас. Наш долг не только наказывать, но и помогать людям.

Свет лампы слепил Звонкова. Он сидел, вжавшись в стену, словно пытаясь проломить ее и очутиться на ночной улице, вдали от этого кошмара. Голос капитана звучал мягко и вкрадчиво, но глаза цепко следили за Жениным лицом. Холодные глаза человека, привыкшего лгать.

– Значит, молчать будешь! – не выдержав, вскочил зашедшийся криком капитан. – Ну смотри, сволочь, смотри!

Капитан сорвал со стола материю.

– Твоя гантель?

Звонков кивнул.

– Ты не кивай здесь! Говори, твоя или нет!

– Моя.

– Значит, ты гантель в пластиковую сумку положил. Правильно, неудобно с гантелью по улице ходить. Ты, Звонков, когда старичка тюкнул гантелью по голове, растерялся, это правильно. Ты не убийца, ты жадный просто. Очень жадный человек. Ты испугался, конечно, и забыл не только гантель, но и сумку. А в ней газета была, «Московская правда», с твоим адресом. Это, Звонков, второе. А вон сумка с вещами, в которой, кстати, две сберкнижки Желтухина. Это, Звонков, у тебя при обыске нашли. Значит, это и есть третье. То, что ты убил, мы знаем. Но с тобой еще кто-то был. Так ведь? Кто был с тобой?

– Разрешите мне позвонить.

– Когда сознаешься, и позвонить разрешим, и кофе дадим. Кто с тобой был?

Капитан наклонился к Звонкову, и Жене показалось, что глаза его стали огромными, как абажуры настольных ламп. Они надвигались на него. И некуда ему было спрятаться от них. Глаза капитана давили на него, вжимая в стенку.

– Так кто с тобой был?

– Дайте мне позвонить! – Звонков вскочил и словно сбросил с себя гипноз страха этого вечера и глаз капитана.

– Сидеть!

Молодой опер опять толкнул Звонкова.

А за окном уже начало светать и погасили лампочки. В кабинете был утренний полумрак, светлеющий с каждой минутой.

Капитан снял китель и галстук, сидел в одной рубашке с черными пятнами пота на спине.

Все курили.

– Значит, не дадите мне позвонить? – спросил Звонков.

– Нет. – Капитан затянулся глубоко и закрыл глаза.

– Тогда пишите адрес сообщника.

Опера словно проснулись. Движения их стали расчетливо-быстрыми.

– Ну, раз начал, Звонков, колись. Не останавливайся на полпути.

Женя взял сигарету, закурил.

– Пишите: улица Островского, дом 6, квартира 29. Зовут его Игорь. Больше ничего не знаю.

Корнеева разбудил звонок в дверь. Длинный и требовательный.

Еще не проснувшись, он автоматически натянул тренировочные брюки и пошел открывать.

А звонок бесчинствовал в квартире.

Корнеев распахнул дверь.

– Сдурели?

В прихожую ворвались двое в штатском и двое в форме.

– Уголовный розыск! – крикнул один. – Стоять!

– А я и так стою, – усмехнулся Корнеев.

– Ты Игорь? – Молоденький опер повел стволом пистолета, матово блеснувшим в темном коридоре.

– Убери ствол. – Корнеев нащупал выключатель, зажег свет.

Теперь он видел всех четверых. Возбужденных, с жадным охотничьим азартом в глазах.

– Товарищ майор, – внезапно сказал один из оперативников. – Игорь Дмитриевич…

– А, это ты, Афанасьев? Кто это тебя научил по утрам в квартиры вламываться?

– Так на вас показали.

– Кто?

– Звонков.

– Какой Звонков?

– Да Евгений Николаевич. Тот, что Желтухина из Козицкого, дом 2, заделал.

– Подожди, Афанасьев, толком расскажи…

Корнеев вошел в комнату, где под охраной сержанта сидел Звонков.

– В интересное дело ты меня втравливаешь, Женя. Ни больше ни меньше как соучастие в убийстве.

– У меня не было выхода, Игорь, иначе они бы меня сломали. Я боялся сознаться в том, чего не делал.

– Женя, времени мало. Давай по порядку. Гантель?

– Два дня назад я вернулся домой, ее не было.

– Ты заявил в милицию?

– Да.

– Так чего же ты молчишь?

– А я говорил им, но они хотели слушать только то, что хотели.

– Где ты был вчера между пятнадцатью и восемнадцатью?

– У кинотеатра «Новороссийск» ждал девушку.

– Три часа?

– Да. Она сказала, что может опоздать, и попросила меня подождать ее. Сказала, что придет обязательно.

– Она так тебе понравилась?

– Да.

– Кто-нибудь видел тебя у кинотеатра?

– Я не видел никого.

– Ты давал кому-нибудь ключи?

– Ты же знаешь.

– Знаю, но бывает всякое.

– Исключено.

– Ты пошел на свидание с работы?

– Да.

– Где мне найти эту девушку?

– Не знаю.

– То есть?

– Знаю только, что ее зовут Лена, она очень красивая и живет на улице Чаплыгина.

– Ну это тоже кое-что. Дом какой?

– Четыре, второй подъезд.

– Женя, вспомни, кто тебя видел у «Новороссийска».

Звонков грустно покачал головой.

– Так, – сказал Борис Логунов и встал из-за стола, – значит, вы, Тохадзе, продолжаете утверждать, что лично получили эту телеграмму?

– Зачем обижаешь? – Гурам Тохадзе даже головой затряс возбужденно. Мол, до чего недоверчивые люди бывают.

– Тогда, пожалуйста, распишитесь здесь. – Борис подвинул Тохадзе лист протокола.

– Здесь? – Тохадзе медленно начал читать.

– Неразборчиво?

– Нормально. – Гурам расписался.

– Прекрасно. Теперь, Тохадзе, ответьте на такой вопрос: как вы одновременно могли жить в Москве, вот справка из гостиницы «Минск», и получать телеграмму в Батуми?

– Я на два дня улетал домой.

Тохадзе ответил быстро, словно ожидал этого вопроса.

– Вот справка Аэрофлота. – Логунов вынул из папки бумагу. – В ней говорится, что за последний месяц ни ваша фамилия, ни ваши паспортные данные не были зарегистрированы в аэропортах Москвы.

– Мне друг продал билет. Я по его фамилии летел.

– По какой?

– Слушай, Давид его зовут, а фамилию не помню.

Логунов сел, взял ручку, записал.

– Значит, вы, Тохадзе, утверждаете, что ваш знакомый по имени Давид уступил вам свой билет?

– Утверждаю.

– Распишитесь.

– Здесь?

– Да. Продолжим дальше. Вы приехали в Батуми и получили телеграмму.

– Конечно, получил. – Тохадзе вскочил. – Какое тебе дело, когда я и куда ехал? Я свободный человек! Понимаешь?

– Пока.

– Что «пока»?

– Свободный пока.

– Ты что, угрожаешь мне?

– Вы садитесь, Тохадзе. Спокойно садитесь и прочитайте показания проводника поезда Батуми – Москва Чачава. В них она показывает, что получила эту телеграмму от вашей сестры и передала ее вам в Москве.

– Слушай! Кому веришь? Проводнику. Они все продажные. За что хочешь скажет.

– Хорошо. Я устрою вам очную ставку.

– Зачем? Слушай, чего тебе надо?

– Вот что, Тохадзе, разговор по делу.