Преемником осужденного стала дочь В. Подгорного-старшего Варвара Подгорная-Виноградова. Общины «подгорновцев» возглавляли и другие члены семейного клана Подгорных. В частности, как показал арестованный в 1946 г. на Сумщине священник-подгорновец Тихон Павлов, в селе Верхнее Лисичанского района Луганской области с 1927 по 1941 г. общину возглавлял бывший священник Федор Фальченко, муж внучки В. Подгорного-старшего[846].

«Подгорновские» общины состояли в основном из зажиточного крестьянства и отрицательно относились к «социалистическому переустройству села», распространяли «пророчество старца о том, что советская власть падёт в 1933 году». В сёлах, где были стефановцы, коллективизация осуществлялась с большим трудом: «Не надо сдавать хлеб антихристу, ибо наш хлеб – это наша кровь, которую антихрист пьёт вместо вина, как написано в наших святых книгах».

Сам образ В. Подгорного-старшего (личности, как видим, явно аморальной) приобрел в сознании адептов секты мифологические черты. Как показал на допросе 18 июля 1945 г. псаломщик подгорновской церкви (Тростянец) Афанасий Гробов, о В. Подгорном ходило множество легенд. Считалось, что «виделся с Богом», «ясновидящий», «всемогущий», «святой», его «обманули попы», с ним «хотел видеться царь», его «не берет яд, у него в 80 лет росли зубы»[847].

Органы ОГПУ зачислили участников подгорновских общин в «повстанческую, террористическую организацию», и в октябре 1930 – январе 1931 г. прошли аресты подгорновского «клира»[848]. Мотивацию членов течения к сопротивлению власти раскрыл следствию один из ведущих авторитетов «стефановцев» Донбасса Тимофей Буряк: мой отец был порядочным человеком, много трудился, но советская власть его раскулачила, сейчас крестьянин вынужден горбиться за 300 г хлеба, власть арестовывает священников[849].

«Освободитель» Гитлер

В годы войны наибольшее распространение возродившиеся общины подгорновцев получили на оккупированной территории Сумской, Полтавской, Запорожской, Кировоградской, Днепропетровской областей, где они захватили 7 православных храмов, призывали молиться за победу немцев. Более того, конъюнктурно-лояльное отношение оккупантов «стефановцы» использовали для созыва в октябре 1942 г. всеукраинского съезда в Тростянце на Сумщине, избравшего «Руководящий Совет» во главе с Г.П. Дудником, с участием священников-подгорновцев Григория Сокрута и Иоасафа Черченко (что само по себе рассматривалось чекистами как серьезное свидетельство «враждебной деятельности»).

При этом Г. Дудник был объявлен «благочинным» общин на территории Сумской, Курской областей и Донбасса, ему удалось получить от немцев разрешение на самозахват ряда храмов РПЦ и открытие монастыря. По сведениям НКГБ, упомянутый съезд призвал молиться за немцев и помогать им в борьбе с партизанами[850]. Проповедник-подгорновец И. Черченко обращался к членам общины: «Гитлер освободил нас от жидобольшевистского гнета, поэтому будет очень правильно, если мы в своих проповедях будем благодарить его и молить господа о даровании ему победы над врагом». Священник-подгорновец Леонтий Фурдыло заявлял прихожанам: «Только благодаря немцам Бог дал нам храм, и мы должны молиться за здоровье их»[851].

Как отмечалось в информационном письме НКГБ УССР в областные управления от 2 июня 1944 г. № 879/с, адепты течения распространяли слухи о том, что В. Подгорный-старший «предсказал приход немцев», которые «поставят царя Михаила и уйдут из России». На оккупированной территории они открыли большое количество общин в Сумской, Полтавской, Запорожской, Кировоградской и Днепропетровской областях. Подчеркивалось, что стефановцы проводили «большую профашистскую деятельность и использовались немецкой разведкой для разведывательной и контрразведывательной работы». Появились многочисленные домашние церкви, открылись монастыри. Получила хождение «теория сорока обеден», согласно которой любой человек, отстоявший столько литургий, получит «таинство освящения». После возвращения советской власти большинство общин отказалось признавать возрожденное патриаршество, ушло в подполье и прилагало усилия для дискредитации канонической РПЦ, ее епископата и клира. При этом, по данным агентуры НКГБ, деятельностью «стефановцев» Украины руководило «Епархиальное управление», скрывавшееся в местечке Славгород Краснопольского района Сумской области[852].

Общины «подгорновцев» служили объектами оперативного мониторинга НКГБ УССР в период оккупации и после освобождения территории республики, о чем свидетельствует положение директивы № 1328/с от 22 июля 1944 г. наркома госбезопасности УССР Сергея Савченко: «По имеющимся в НКГБ УССР сведениям, на территории областей Украины существуют “дикие” приходы, нелегальные монастыри и скиты Православной церкви, не подчиненные Московской патриархии и считающие себя “Истинно-Православной церковью” на том основании, что руководители патриархии “продались” советской власти». В директиве указывалось, что в Харьковской области и на Донбассе распространение получили «подгорновцы», а в Херсонской области – «прокопиевцы», отказывающиеся от подчинения архиереям Московского патриархата.

Генерал-лейтенант Савченко ставил задачу органам НКГБ «через проверенную агентуру» выявлять и брать на учет подобные общины, активно вести их оперативную разработку, «не затягивая» с агентурным изучением, катакомбные организации ликвидировать путем ареста их руководителей и актива из мирян, выявлять среди них агентуру немецких спецслужб, дезертиров, активных пособников оккупантов. При этом указывалось, что церкви и молитвенные дома закрывать не следует, «принимая меры к назначению в них наших агентов-священников», а «дикие» приходы – компрометировать перед верующими[853].

Для разработки «стефановцев» в 1944 г. было заведено централизованное агентурное дело НКГБ УССР «Халдеи», 15 активистов секты подверглись аресту. При этом контрразведка выявила факты сотрудничества ряда участников секты с гитлеровскими спецслужбами. Один из «церковных старост», Сергей Курочкин, например, был завербован гестапо и использовался по линии борьбы с партизанами, ряд выданных им патриотов оккупанты казнили[854]. Вскрывались и другие драматические факты, когда, воспользовавшись приходом оккупантов, часть пострадавших от раскулачивания и репрессий принялась всячески мстить обидчикам.