– Ну вот, Бен, например, – продолжила Джилл. – Я сделала перерыв, чтобы поесть, Майк же не ел с позавчерашнего дня – и не будет, пока не почувствует, что мы можем некоторое время обойтись без его помощи. Тогда он нажрется до отвала и снова будет готов работать как угодно долго. Кроме того, мы с Дон устаем – ты согласна, зайка?

– Конечно. Но сейчас я ни капельки не устала. Знаешь, Джилл, давай я закончу эту инициацию, а ты оставайся с Беном. Давай мне свою мантию.

– Да у тебя, зайка, совсем крыша съехала. К твоему, Бен, сведению, эта красавица не отдыхала не знаю с какого времени – почти столько же, сколько Майк. Мы умеем работать подолгу – но все-таки делаем перерывы, чтобы поесть и поспать. Никакой мантии я тебе не дам; к слову сказать, я надела последнюю, больше в Седьмом Храме не осталось. Нужно напомнить Пэтти, чтобы заказала пару гроссов.

– Уже сделано.

– Пэтти молодец, обо всем помнит. Что-то мне сегодня в этой хламиде тесно, неужели мы с тобой толстеем?

Джилл длинно, по-кошачьи потянулась. У Бена застучало в висках.

– Самую малость.

– Вот и хорошо, а то ведь не фигура была, а какой-то суповой набор, одни кости. Ты заметил, Бен, что у нас с Дон совершенно одинаковое телосложение? Рост, грудь, талия, бедра, вес, да все что угодно, – плюс цвет кожи, глаз и волос. Мы сначала были очень похожи, а затем, с Майковой помощью, сравнялись почти идеально. Даже лица – но это, скорее всего, потому, что мы с ней делаем и думаем одно и то же. Встань, милая, пусть Бен нас сравнит.

Дон опустила тарелку на пол и встала. Она очень походила на Джилл – и не столько даже внешностью, сколько чем-то другим. Позой? Ну да, конечно, ведь это – в точности поза праматери Евы из сегодняшнего циркового представления.

– Видишь, Бен? – невнятно пробубнила Джилл. – Это ж я, тик-в-тик.

– Нет, Джиллиан, – улыбнулась Дон, – различие все-таки есть, вот такусенькое, а есть.

– И очень плохо. Жаль, что мы с тобой не на одно лицо. Наше сходство – настоящий подарок судьбы. Понимаешь, Бен, нам необходимо иметь по крайней мере двух верховных жриц, иначе за Майком не поспеешь, так что мы во время службы друг друга подменяем. А еще, – добавила она, – мне теперь не надо покупать себе платья – все, что покупает Дон, годится и на меня. Я ненавижу ходить по магазинам.

– Я как-то не был уверен, что вы вообще пользуетесь одеждой – если не считать этих балахонов.

– Да ты что? – изумилась Джилл. – А в чем, по-твоему, мы ходим на танцы? Не знаю, кстати, из-за чего мы больше недосыпаем – из-за работы или из-за развлечений. Садись, милая, и доедай, Бен уже насмотрелся. Так вот, Бен, в сегодняшней группе есть парень, который сказочно танцует, а уж ночных-то клубов в этом городе что блох на бродячей собаке. Мы с Дон так уматываем беднягу, что потом, на уроках языка, он совсем как вареный, приходится поддерживать его, чтобы не заснул. Но ничего, он парень крепкий, да и вообще достигшие Восьмого Круга не нуждаются в большом количестве сна. Слушай, а с чего это ты решил, что мы совсем не одеваемся?

– Ну… – Краснея и запинаясь, Бен рассказал о своей дилемме.

Джилл выпучила глаза, хихикнула – но тут же осеклась.

– Понятно, – кивнула она, выслушав Бенову исповедь до конца, – понятно. Ты знаешь, милый, почему я пришла сюда в мантии? Потому что заранее намеревалась самым вульгарным образом набить себе желудок. Грокни я, что это может привести тебя в недоумение, я бы заранее ее сняла. Мы так привыкли одеваться или нет в соответствии с предстоящими занятиями, что от меня полностью ускользнула некоторая двусмысленность ситуации. Одним словом, милый, снимешь ты трусы или не снимешь – дело твое, и ничье больше.

– Ну, если…

– Главное – не дергайся. – Джилл улыбнулась, на ее щеках появились очаровательные ямочки. – Все это напоминает мне тот раз, когда мы впервые вывели Майка на общественный пляж. Помнишь, Дон?

– Такое не забывается!

– Ты же знаешь, Бен, что такое Майк. Мне приходилось учить его буквально всему. Он не мог постичь смысл одежды, пока не грокнул – к величайшему своему изумлению, – что мы нуждаемся в защите от ветра и дождя, холода и палящего солнца – да, считай, от любой погоды. Марсиане не стесняются своего тела, у них и понятия такого нет, а декоративный аспект одежды Майк грокнул только тогда, когда мы с ним начали подбирать костюмы для сценических выступлений. Майк беспрекословно выполнял мои указания, вне зависимости, грокал он их смысл или нет, но только разве все предусмотришь? Прежде я даже не задумывалась, какое огромное количество разнообразнейших мелочей делает нас людьми. Мы тратим на освоение этих мелочей два десятка лет, а то и больше, – Майк должен был изучить их в считаные месяцы. В его образовании и до сих пор остаются зияющие пробелы, время от времени он по незнанию допускает оплошности, совершенно невозможные для нормального человека. Мы все его учим – все, кроме Пэтти, истово верящей, что любой поступок Майка – образец для подражания. Он все еще грокает одежду. По глубокому убеждению Майка, одежда – глубочайшая неправильность, она разобщает людей, мешает людям любить друг друга, взращивать близость. Совсем недавно он грокнул, что человеку необходим некий барьер, защита от посторонних. Но очень долго Майк одевался только по моим указаниям. И вот однажды я забыла дать ему такое указание… Это случилось в Баха-Калифорнии, мы как раз должны были встретиться с Дон. Мы с Майком приехали очень поздно и остановились в прибрежном отеле. Ему так не терпелось увидеть океан, вгрокаться в эту невероятную массу воды, что утром он побежал на долгожданное свидание с океаном один, не дожидаясь, пока я проснусь. А я не сообразила, что Майк не подозревает о необходимости купальных костюмов. Он их видел, конечно, но для чего они – не понимал, или понимал, но не совсем. И уж тем более не предполагал, что в них надо входить в воду, для него это хуже богохульства. Ты же помнишь, у Джубала в бассейне вода была кристально чистой, там все нагишом плескались. Ну, кроме того раза, когда народ в одежде в бассейн швыряли, но на следующий день Джубал велел воду сменить… Затем случилось неизбежное. На пляже Майк сразу же скинул одежду и направился к воде – прекрасный, как античный бог, и столь же независимый от глупых условностей. Последовал жуткий скандал, хорошо еще, я вовремя прибежала, а то сидеть бы нашему красавчику в каталажке.

В глазах Джилл появилось отсутствующее выражение, она смолкла, чтобы через секунду продолжить чуть другим голосом:

– Пора, я ему нужна. Поцелуй меня, Бен, а утром увидимся.

– Так ты что, на всю ночь?

– Возможно. Посвящение в Восьмой Круг – дело длинное, а тут еще и группа большая. Майк их уже почти час в одиночку развлекает, пока мы здесь с тобой беседуем.

Джилл встала, потянула Бена за руку, а затем упала в его объятия.

Через какое-то время она чуть отстранилась и удивленно присвистнула:

– Ого! Бен, милый, да ты прошел серьезный курс обучения!