отливом. Черты лица побледнели и заострились, вместо веснушек — искры. Сиреневые глаза приобрели насыщенный темно-фиолетовый оттенок.

Я притворился, что все хорошо. Странный вид Фри — последнее, о чем сейчас стоило заботиться.

Низкий утробный гул, откалывающий от нас мелкую пыль, напомнил об этом.

Никакой души Сары. Лишь Грей.

Мы двигались меж костров и лестниц, я опасливо оглядывался в поисках мерзких статуй, сжимая черный кинжал.

Фри задержала взгляд на небе и белых планетах.

— Он здесь. Я чувствую его повсюду.

— Не отходи далеко.

— Макс…

Ближайший к ней костер вспыхнул адским пламенем, девушку отбросило мощным ударом. Я обернулся, чувствуя слабость в ногах при виде восстающего чудища. Зеленый огонь пылал на его изломанных, неправильно срощенных костях. Мерзкое создание, противоестественное всему. Оно с хрустом распрямило неровные плечи и резко повернулось ко мне. Черные глазницы по-прежнему пусты, они поглощали материю и души, приковывали к себе. Глядя в них, я слышал крики, доносящиеся из глубин эпох и Генезисов. Это были вопли страданий, вечной боли, на которую жизнь обрекла сама себя, появившись на свет. А бездна глазниц обещала покой.

«Мы вернемся назад, — шептал в голове блаженный голос Грея. — Все будет как прежде. Мы будем бесконечны!»

Тварь возвысилась надо мной на добрых четыре метра. Каждое движение неправильно и стремительно, так себя не вело ни одно живое существо. Монстр хрустел, постукивал костями. На миг он заинтересовался мной, но стоило отступить на шаг, как скелет направился к Фри.

Я быстро выбежал наперерез, преграждая ему путь.

— Ну, давай!

Рубанув по вытянутой пятерне, я мало чего добился. Существо даже не заметило. Равно как и моей попытки опалить его светозарным огнем.

Меня отшвырнуло куда подальше, я прокатился пару метров, выронив кинжал.

В голове помутнело. Откуда-то звучали возгласы Фри. Она звала меня. Грохот шагов, дрожь мира. Земля распадалась на куски. Я с трудом привстал. От Фри отделилась короткая вспышка Энергии. Костяная тварь зашипела, но не остановилась.

Отыскав глазами кинжал, лежащий в канаве, я заметил в нем сиреневую искру. Маленький сияющий уголек во Тьме.

— Макс! — кричала Фри, вновь защищаясь.

Чудище наседало, костры горели все яростнее.

Я снова заставил светозарный огонь наполнить руки, и кинжал впитал его в себя, делая невиданное. Тьма и Свет, всегда крушащие все при столкновении… сливались. Это было невозможно. Так не могло быть, это шло против Эквилибриса, против всей Бесконечной войны. Но вот я смотрел на сиреневое лезвие — и не мог ничего ему противопоставить.

Вопль Фри выдернул меня из размышлений. Я бросился ей на выручку, распаляясь все сильнее. Монстр одной рукой прижал ее к земле с такой силой, словно мог вот-вот раздавить. Он нагнулся, дугой натягивая острый позвоночник. В глазницах впервые вспыхнули зеленые огни, они заполнили полую трещину во лбу.

«Стань мной», — гудело существо голосом Грея.

Я рубанул по ключицам, скелет отшатнулся. От его визга заложило уши. Не успел я опомниться, как меня уже стиснула пылающая рука. Она сжимала крепко, лишая воздуха, практически дробя кости в труху. Монстр поднес меня к своим огромным глазницам. Гудение усилилось, от моего тела отрывались целые слои, безболезненно обращая его в прах.

«Растворись во мне, приземленный».

Пламя ревело, как и ширящиеся в глазницах искры.

Кинжал вонзился ровно в трещину меж ними.

Раздался оглушительный грохот.

* * *

Казалось, что давление Мора ослабло. Но недостаточно, чтобы продохнуть. Красные стены Рамоны прорвались сквозь туман, вместе с ними пришли и солнечные кроны. Ханна влетела в Грея, отдирая его от Стефана. Водолей поперхнулся кровью, пытаясь вдохнуть полной грудью, но воздуха было так мало, а легкие горели. Ничего не видно. Все красное и зеленое, красное и зеленое…

Стеф разглядел грани воткнутого в землю ножа. Каждая часть тела болела, словно мышцы отслаивались друг от друга. Так хотелось отступить, сдаться.

Пересилив себя, он встал.

Рука. Крест.

Грей терял терпение. Войды подались к Стефу, но деревья Ханны задержали их на пару секунд. Дева насела на падшего со своим кровным клинком, держась на издыхании, продираясь сквозь рушащуюся память. Она отбросила Грея к самому Древу. Тот тяжело ударился о ствол спиной, а Ханна с силой пригвоздила его к коре, пронзив живот насквозь. Падший даже звука не выронил. Он наотмашь ударил ножом, отбрасывая протекторшу.

Она падала, прочерчивая в воздухе кровавый след, брызжущий из горла.

Стефан с немым ужасом смотрел, как Дева рухнула среди остатков серебряной травы, под искрами гаснущей квинтэссенции.

Грей был в восторге ровно до того момента, как Стефан схватил его за ладонь и с силой дернул на себя. Протектора пронзило дичайшей болью. Из кожи падшего вырвались нити, они впились в руку Стефа, на глазах разрушая плоть.

«Не вырвешься, гнида», — думал он, ведь если бы только открыл рот, то заорал бы от боли.

Стеф со всей дури рубанул ножом по запястью Грея. Лезвие прошло легко, как нагретая сталь сквозь воск, отсекая руку, разбрасывая бусины четок.

Клинок Ханны растворился, освобождая падшего.

На этом Стеф больше не мог сдерживаться, он отшатнулся и упал, крича и зажимая растворяющуюся конечность. Процесс было не остановить, остатки кисти страшно жгло, мясо и кости обращались в ничто. Стефан орал, пока не охрип, уткнувшись лбом в землю перед собой и ослепнув от слез.

Мелькнуло черно-золотое пятно, сапоги шуршали по мелким камням. Эквилибрум поднял нож.

— Жалкое зрелище, — бросил Ранорий, ударив по кресту.

Глава XXXXVII

Продолжение жизни

— Остановилось, — с робкой надеждой вымолвила Фри. — Больше не гремит.

Я помог ей встать на ноги, но и сам чуть не свалился. Противная слабость после Параорбиса путала и мысли, и движения, болело все вплоть до самых мелких мышц. Фри морщилась при каждом шаге.

— Нам словно по девяносто лет, — выдала она, цепляясь за меня.

— Если вся жизнь будет в подобном ключе, то хочу остановиться на тридцати.

Мы чудом поднялись, преодолели темный тоннель, придерживая друг друга. В ушах не прекращала барабанить кровь. Я все еще до конца не осознал, что мы сделали, вместо этого я думал об остальных. Что бы ни произошло, они справились.

Выйдя под свет Древа, мы увидели почти что голую поляну. Зеленый мор уничтожил не только растения и землю, но и большую часть стен зала. Даже само Древо местами истлело.

И тишина. Звенящая, нетронутая. Ни ветра, ни разговоров. Лишь пепел падал с небес, укрывая изъеденную землю серым ковром.

Что-то стряслось. Я уверился в этом, упорно ковыляя вперед, придерживая рукой болящие ребра. За облезшим корнем в воздухе все еще висел зеленый круг, в опасной