Тогда он будет моей настоящей любовью.

— Это очень, очень старая песня, — сказал голос. Кит чуть не споткнулся о камень, по которому он карабкался. Небо было темно-синим, усыпанным белыми облаками, и над ним на куче камней стоял Шейд. Он был одет в шероховатый тёмно-синий костюм с зашитым воротником и манжетами, его зелёная кожа резко контрастировала с ним.

— Откуда ты это знаешь?

Кит, который даже не подозревал, что напевал мелодию, пожал плечами. Шейд оставил свой обычный капюшон. Его зелёное лицо было морщинистым и добродушным, волосы вьющимися и белыми. Маленькие рожки торчали из его висков, загибаясь внутрь, как морские раковины. Что-то в нем показалось Киту немного странным. — Слышал это на рынке.

— Что ты делаешь без своей тени?

— Тай — не моя тень, — сказал Кит сердито.

— Мое извинение. Я полагаю, ты принадлежишь ему. — Глаза Шейда были серьезными. — Вы пришли, чтобы рассказать мне о том, как далеко продвинулся ваш дурацкий план воскрешения его сестры из мертвых?

Кит спустился сюда не для этого, но все равно оказалось, что он рассказал Шейду о возвращении Эммы и Джулиана (хотя он и не упомянул о Туле) и о визитах, которые они совершили на Теневой рынок в последовавшем хаосе, никто не заметил, что они ушли. Джулиан, обычно самый зоркий старший брат в мире, был без сознания, и даже сегодня он выглядел рассеянным и неустойчивым.

— Ты справился лучше, чем я думал, — нехотя сказал Шейд, смотря в море. — До сих пор. В основном ты получаешь легкие вещи. Есть еще кое-какие предметы, которые должны сбить тебя с толку.

— Ты говоришь так, как будто хочешь, чтобы мы потерпели неудачу, — сказал Кит.

— Конечно, хочу! — Рявкнул Шейд. — Тебе не следует связываться с некромантией! Это никогда никому не приносит пользы!

Кит попятился назад, пока его пятки не коснулись прибоя. — Тогда почему ты нам помогаешь?

— Слушай, есть причина, по которой я здесь, — сказал Шейд. — Да, Гипатия передала мне сообщение Тиберия, но я все равно направлялся в пещеру, чтобы присмотреть за тобой.

— За мной?

— Да, за тобой. Неужели ты всерьез думал, что я останусь здесь и помогу тебе с твоей дурацкой некромантией только ради того, чтобы оказать услугу Гипатии? Мы не настолько близки. Это Джем попросил меня присмотреть за тобой. Все Карстаирсы в долгу перед Эрондейлами. Ты знаешь.

Для Кита было странно, что кто-то будет беспокоиться о его защите только из-за его фамилии.

— Хорошо, но почему ты помогаешь нам с заклинаниями?

— Потому что я сказал, что защищу тебя, и я это сделаю. Твой Тай упрям, как все Блэкторны, а ты еще упрямее. Если бы я не помог вам двоим, то это сделал бы какой-нибудь другой колдун, которому было бы все равно, если бы вы оба пострадали. И нет, я никому об этом не говорил.

— Многие другие колдуны больны, — сказал Кит, понимая, что именно это казалось странным в Шейде. Он даже не выглядел немного больным.

— И я, возможно, тоже заболею, в конце концов, но всегда будут недобросовестные чародеи — чего ты скосил глаза, мальчик?

— Наверное, я думал, что ты не знаешь, что они нашли лекарство от болезни магов, — сказал Кит. — В Институте.

Это был первый раз, когда он увидел, как колдун выглядит по-настоящему удивлённым. — Нефилимы? Нашли лекарство от колдовской болезни?

Кит вспомнил, как его познакомили с идеей Сумеречных охотников. Не как люди, а как порочная, святая армия истинно верующих. Как если бы все они были похожи на Горация Дирборна, и ни один из них не был похож на Джулиана Блэкторна или Кристину Розалес. Или как Алек Лайтвуд, терпеливо держащий стакан воды с соломинкой в руке, чтобы его больной парень маг мог выпить.

— Да, — сказал он. — Джейс и Клэри собираются забрать его. Я позабочусь о том, чтобы ты его получил.

Лицо Шейда исказилось, и он повернулся так, что Кит не мог видеть выражения его лица. — Если ты настаиваешь, — хрипло сказал он. — Но убедись, что Катарина Лосс получит его первой, и Магнус Бейн. У меня есть кое-какая защита. Я еще долго буду в порядке.

— Магнус получит его первым, не волнуйся, — сказал Кит. — Он сейчас в Институте.

При этих словах Шейд резко обернулся. — Магнус здесь? — Он взглянул на Институт, где он сверкал, как легендарный замок на холме. — Когда он поправится, скажите ему, что я в пещере «Лестничный пляж», — сказал он. — Передай ему привет от Рагнора.

— Рагнор Шейд? Какая бы сила ни благословляла людей с хорошими именами, она обошла этого беднягу стороной, подумал Кит.

Он повернулся и зашагал по тропинке, ведущей от пляжа к шоссе. Песок простирался перед ним мерцающим полумесяцем, линия прилива отливала серебром.

— Кристофер, — сказал Шейд, — и Кит сделал паузу, удивившись звучанию имени, которое почти никто никогда не называл его. — Твой отец, — начал Шейд и колебался. — Твой отец не был Эрондейлом.

Кит застыл. В этот момент он внезапно испугался, что все это было ошибкой: он не сумеречный охотник, ему здесь не место, его заберут от всего этого, от Тая, от всех.

— Твоя мать, — сказал Шейд. — Она была Эрондейлом. И очень необычным. Ты хочешь посмотреть на свою мать.

Облегчение пронзило Кита, как удар. Несколько недель назад он был бы рад, если бы ему сказали, что он не нефилим. Теперь это казалось худшей судьбой, которую он мог себе представить. — Как её звали? — сказал он. — Шейд! Как звали мою мать?

Но колдун спрыгнул со скалы и ушел; звук волн и приливов поглотил слова Кита, и Шейд не повернулся.

* * *

Куклы-убийцы, зловещие лесники, безглазые упыри и кладбища, полные тумана. Дрю перечислила бы их как свои самые любимые вещи в «Убежище: Замороженный страх», но, похоже, они не очень интересовали Кирана. Он расползся по ту сторону дивана, уныло смотря в пространство, даже когда люди на экране начали кричать.

— Это моя любимая часть, — сказала Дрю, часть ее разума была занята поеданием попкорна, другая часть-тем, представлял ли себя Киран в другом, тихом месте, может быть, на пляже. Она не совсем понимала, как она унаследовала его после встречи, просто казалось, что это были два человека, которым не было дано задания. Она убежала в гостиную, а через несколько мгновений появился Киран, спустился на диван и взял с собой календарь пушистых кошек, которые, как ни странно, она оставила где-нибудь поблизости. — Кусочек, где он наступает на куклу вуду, и она взрывается в крови и…

— Такой способ отмечать течение времени-это чудо, — сказал Киран. — Когда вы закончили с одним котенком, тогда появился другой котенок. К следующему зимнему солнцестоянию вы увидите двенадцать полных котят! Один из них — в стакане!

— В декабре в корзине три котенка, — сказала Дрю. — Но тебе действительно стоит посмотреть фильм…

Киран установил календарь и посмотрел на экран в какой-то загадке. Потом он вздохнул. — Я просто не понимаю, — сказал он. — Я люблю их обоих, но кажется, что они не могут этого понять. Как будто это мучение или оскорбление.