Его разум цеплялся за слова «синяк / боль / хрупкость», но не мог удержать их.

— Могу я поговорить с тобой? Спрашивай, подумал он. Он выглядит нетипично для Тая. Он перестал пытаться отыскать нужные слова и последовал за Таем в одну из пустующих спален вдоль коридора, где Тай закрыл за ними дверь, обернулся и без предупреждения обнял Джулиана.

Это было ужасно.

Не потому, что объятья Тая были ужасными. Они были приятными настолько, насколько Джулиан мог это чувствовать: его мозг твердил ему, что это твоя кровь, твоя семья, и его руки автоматически поднялись, чтобы обнять Тая. Его брат был хрупок в его руках, состоящий из мягких волос и острых костей, как будто он был сделан из ракушек и пуха одуванчика, нанизанных на тонкую шелковую нить.

— Я рад, что ты вернулся, — сказал Тай приглушенным голосом. Он прижал голову к плечу Джулиана и его наушники съехали в сторону. Тай автоматически потянулся к ним. — Я боялся, что мы больше никогда не будем снова вместе.

— Но мы вместе, — сказал Джулиан.

Тай подался немного назад, схватив руками ворот куртки Джулиана. — Я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею, — сказал он поспешным тоном человека, который долго репетировал свою речь. — На похоронах Ливви я поднялся на костер, и ты порезал свои руки, последовав за мной, и я подумал, что, возможно, ты ушел, потому что не хотел больше со мной общаться.

В голове Джулиана что-то кричало. Кричало, что он любит своего младшего брата больше, чем что-либо еще на всем свете. Кричало, что Тай редко протягивает руку, редко вступает в физический контакт с Джулианом. Джулиан, который чувствовал себя очень далеким от всего этого, отчаянно карабкался, желая отреагировать правильно, желая дать Таю то, что ему необходимо, чтобы он мог оправиться от смерти Ливви и не сломаться от ее потери.

Но это было все равно, что стучаться в звуконепроницаемое стекло. Тот Джулиан, которым он теперь был, не мог услышать этот крик. Молчание его сердца было почти таким же глубоким, как и молчание, которое он чувствовал по отношению к Эмме.

— Это не так, — сказал он. — Я имею в виду, что все было не так. Мы ушли из-за Инквизитора. –

Прошлый Джулиан разбил руки, стуча ими по стеклу. Этот же Джулиан сделал усилие над словами и сказал: — Это не твоя вина.

— Хорошо, — сказал Тай. — У меня есть план. План как все исправить.

— Хорошо, — сказал Джулиан, и Тай выглядел удивленным, но он не заметил этого. Он изо всех сил пытался ухватиться за это, чтобы попытаться найти правильные слова, слова, наполненные чувствами, чтобы сказать их Таю, который думал, что Джулиан ушел, потому что он был зол на него. — Я уверен, что у тебя есть отличный план. Я доверяю тебе.

Он отпустил Tая и повернулся к двери. Лучше поступить так, чем рисковать, сказав что-то не то. С ним все будет в порядке, как только с него будет снято заклинание. Тогда он сможет поговорить с Таем.

— Джулс…? — Сказал Тай. Он неуверенно стоял у подлокотника дивана, теребя шнур от наушников. — Ты не хочешь узнать…?

— Это замечательно, что ты собираешься все исправить, Тай, — сказал Джулиан, не глядя на лицо Тая и его выразительно двигающиеся руки. Прошло всего несколько секунд, но к тому времени, как Джулиан вышел в коридор, он уже дышал так тяжело, как будто сбежал от какого-то монстра.

Ветра, что могут быть

Диего начал серьезно беспокоиться за Джейми.

Было сложно сказать, сколько дней братья находились в темнице Гарда. Они могли слышать только бормотание из других камер: толстые каменные стены специально приглушали шум, чтобы предотвратить общение между заключенными. Они больше не видели Зару. Единственные люди, посещавшие их камеры, были стражники, которые приносили еду в разное время.

Иногда Диего умолял охранников, одетых в темно-голубые и золотые цвета стражников Гарда, чтобы ему дали стило или аптечку для его брата, но они всегда игнорировали его. Он с горечью подумал, что Дирборн был достаточно умен, чтобы убедиться, что стражники Гарда были подчинены делу Когорты.

Джейми беспокойно зашевелился на куче одежды и соломы, которую Диего удалось уложить наподобие матраса. Он пожертвовал свой свитер и сидел, дрожа в легкой майке. И все же он хотел сделать больше. Джейми горел и сильно потел из-за лихорадки.

— Клянусь, я видел ее прошлой ночью, — пробормотал он.

— Кого? — спросил Диего. Он сидел, прислонившись спиной к холодной каменной стене достаточно близко, чтобы дотронуться до своего брата, если бы Джейми что-либо было нужно. — Зару?

Глаза Джейми были закрыты.

— Консула. На ней были ее одежды. Она посмотрела на меня и покачала головой. Как будто она думала о том, что меня не должно здесь быть.

Ты и не должен. Тебе едва семнадцать. Диего сделал все, чтобы вымыть Джейми после того, как Зара бросила его в камеру. У него было много мелких порезов, два пальца были сломаны, а на плече была глубокая рана. За прошедшие дни она раздулась и покраснела. Диего чувствовал себя бессильным и разгневанным — сумеречные охотники не умирали от инфекций. Либо их исцеляли иратце, либо они погибали в битве, в сиянии славы. Но не так… от лихорадки, на лохмотьях и соломе.

Джейми улыбнулся своей кривой улыбкой.

— Не жалей меня, — сказал он. — Ты получил худшую часть сделки. Я должен был бегать по всему миру с Этернидадом. Тебе пришлось быть с Зарой.

— Джейми… — лишь успел сказать Диего, как услышал хриплый кашель брата. — Я надеюсь, ты выкинул один из своих знаменитых ходов Диего Розалеса, например, выиграл ей большую плюшевую игрушку на карнавале.

— Джейми, мы должны быть серьезными.

Большие темные глаза Джейме открылись.

— Мое предсмертное желание — чтобы мы не были серьезными.

Диего сердито сел.

— Ты не умираешь! И нам нужно поговорить о Кристине.

Это привлекло внимание Джейми. Ему пришлось приложить немалые усилия для того, чтобы сесть.

— Я думал о Кристине. Зара не знает, что у нее есть Этернидад — семейная реликвия, и у нее нет причин знать это.

— Мы могли бы попытаться найти способ предупредить Кристину. Скажи ей, чтобы она отказалась от семейной реликвии. Ей нужно отдать его кому-нибудь, это даст ей преимущество.

Глаза Джейми мерцали от лихорадки.

— Точно нет. Если мы скажем Заре, что он у Кристины, она будет пытать ее, как пытала меня, чтобы получить информацию. Даже если бы Этернидад был выброшен в глубины океана, Заре было бы все равно — она все равно пытала бы Кристину. Зара не может знать, у кого он.

— Что если мы скажем Кристине отдать его Заре? — Медленно произнес Диего.

— Мы не можем. Ты действительно хочешь, чтобы Когорта получила его в свои руки? Мы даже не понимаем, на что он способен. — Джейми протянул свою горячую руку и взял Диего за руку. Его пальцы казались такими же тонкими, как и в десять лет. — Со мной все будет хорошо, — сказал он. — Пожалуйста, не делай ничего ради меня.