— Ничего подобного!..

Он возвысил голос:

— Именно так! Мы сейчас стоим на пороге нового мира! Или ты слишком глуп, чтобы это понять?!

— Мне бы пописать, — сказала вдруг Кейт.

Мэдокс посмотрел на нее.

— Что?

— Пописать. Пожалуйста. Я уже не могу терпеть. Мне бы не хотелось намочить здесь… Описаться.

Мэдокс, кажется, был несколько раздражен:

— Я тоже не желаю, чтобы вы описались, особенно учитывая огромную работу, проделанную здесь по установке системы очистки воздуха. — И приказал Карлу: — Присмотри за ней.

— На четвереньки! Повернитесь! — скомандовал тот.

Кейт подчинилась, и Карл сказал:

— Вон туда.

Она выпала из моего поля зрения, но я слышал, как охранник прошел через комнату и позади меня раздался скрип открываемой двери.

Мэдокс наблюдал за происходящим, как и Лютер, который опять полез за своими сигаретами.

— Валяйте, — раздался голос Карла. — Я не буду закрывать дверь.

Вот он, нужный момент. Карл следил за Кейт, стоя ко мне спиной, Мэдокс смотрел то на часы обратного отсчета, уже показывавшие три двадцать шесть, то на мониторы системы наблюдения, которые по-прежнему не вызывали беспокойства, то на плоские экраны телевизоров, где все тянулись новостные программы.

Лютер сосредоточил внимание на открытой двери в ванную.

Я оглянулся. Карл стоял у двери, с нацеленным на Кейт ружьем, а она стояла перед раковиной умывальника, расстегивая пуговицу на поясе, а затем «молнию» джинсов.

Уж не знаю, что собирался увидеть Карл, но ожидало его нечто совершенно иное.

— Джон, тебе вовсе не надо смотреть, как писает твоя жена. Повернись обратно, — усмехнулся Мэдокс.

Я отвернулся от того, что сейчас должно было произойти — очень яркой вспышки света, — и зажмурился. Я был готов к этому, но, услышав, чуть не напустил в штаны.

Раздался оглушительный выстрел, заполнивший грохотом всю комнату, словно звук обладал огромной плотностью. Одновременно с этим комнату осветила слепящая вспышка, которую я увидел даже сквозь сжатые веки, и Карл вскрикнул от боли.

Я уже упал плашмя на пол, успев достать свое «пугало» и держа его в руке, но комнату заволок дым и я не видел ни Мэдокса, ни Лютера. И надеялся, что они меня тоже не видят. Я решил, что Лютер представляет более значительную опасность со своей «М-16», направил «пугало» в сторону двери и, едва уловив там какое-то движение, выстрелил.

Второй оглушительный звук заполнил комнату. Из трубки «пугала» вылетел сноп пламени, похожий на красный луч лазера, и взорвался, ударив в стену. Или в Лютера.

Не имело никакого значения, попал я в него или нет, поскольку все теперь наполовину ослепли, оглохли и совершенно точно потеряли ориентацию в пространстве.

Я повернулся и рванул через комнату туда, где увидел Карла, лежащего на спине. И попытался нащупать рядом с ним ружье, но тщетно.

Потом Кейт прокричала что-то, но я не расслышал, обернулся и увидел ружье у нее в руках.

По ковру гуляли язычки пламени, диван уже горел — вот что наделало «Медвежье пугало».

Я мельком увидел лицо Карла, вернее, то, что от него осталось, потом приподнялся и бросился на Мэдокса. Он лежал рядом со своим вращающимся стулом, дергаясь из стороны в сторону и явно потеряв ориентацию, но отнюдь не выведенный из строя. Я сделал слишком большой шаг для короткой цепочки ножных кандалов, запнулся и упал, потом поднялся на четвереньки и снова рванул к нему.

Прежде чем я до него добрался, Лютер встал и вскинул винтовку к плечу, готовый изрешетить меня пулями, но тут оглушительно грохнуло ружье, и Лютер в нарушение всех законов гравитации оторвался от пола и врезался спиной в стену.

Прежде чем он упал, Кейт выстрелила второй раз, и нижняя челюсть Лютера исчезла.

Я снова бросился на Мэдокса, который уже стоял на одном колене и держал в руке «кольт» сорок пятого калибра.

Он поднимал ствол, когда Кейт заорала:

— Брось оружие! Брось, или ты труп!

Время словно остановилось, пока Мэдокс обдумывал свои шансы. Кейт помогла ему принять решение, всадив заряд в потолок над его головой. И он бросил пистолет еще до того, как ему на голову посыпалась штукатурка.

Мы с Мэдоксом стояли на коленях на расстоянии футов пяти друг от друга. Кейт застыла футах в десяти сбоку, направив ружье Мэдоксу в голову.

В комнате воняло горелым порохом, в воздухе висел синеватый дым. Зрение мое почти пришло в норму, но перед глазами все еще плясали черные мушки, куда бы я ни посмотрел. Что до слуха, то ружейные выстрелы я слышал словно издали, но никаких других звуков в комнате не различал.

Я медленно поднялся на ноги, подхватил с ковра «кольт» Мэдокса и подошел к Лютеру, который сидел, привалившись к стене возле двери. Он был еще жив, но лучше бы не был, поскольку вряд ли выживет без нижней челюсти. Первый выстрел Кейт раздробил ему руку, но винтовка так и висела у него на ремне поперек груди. Я сорвал ее, переставил селектор огня с автоматического на предохранитель и забросил себе за плечо.

Кейт знаком велела Мэдоксу переместиться на ковер, и он улегся там, зарывшись лицом в толстый синий ворс, что было весьма неприятно, — я мог это подтвердить по собственному опыту.

Я посмотрел на часы обратного отсчета. До последнего момента, когда они покажут четыре нуля, оставалось полных две минуты.

Нужно было действовать в строгом соответствии с правилами и убедиться, что никто здесь больше не представляет опасности для нас с Кейт. И я подошел к Карлу, который был еще жив, но растерял некоторые части своего лица.

Я начал его обыскивать, но, к моему величайшему удивлению, он вдруг поднялся и сел, прямо как чудовище Франкенштейна на лабораторном столе. Я даже отпрянул.

А он поднялся на ноги, ослепший, не временно, а, судя по ожогам вокруг глаз, навсегда. Тем не менее Карл сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда «кольт» сорок пятого калибра.

Я хотел было сказать «Брось оружие!», но тогда он бы понял, куда стрелять, а время уходило! И я принял трудное решение — выстрелил ему в лоб.

Он был слишком здоровый, чтобы удар пули оторвал его от пола. Просто упал навзничь, как огромное подрубленное дерево.

— Пятьдесят восемь секунд, — произнесла Кейт.

Я подошел к Мэдоксу, уставившемуся на тело Карла, и спросил:

— Как это остановить?

Он повернул ко мне голову:

— Пошел на…!

— Ничего приличнее сказать не можешь? Кончай, Бэйн! Помоги мне! Как это остановить?

— Это нельзя остановить. Да и зачем тебе, Джон? Подумай хорошенько!