Эзри безвольно обмякла у него на груди.

– Сволочь ты! Почему ты мне ничего не…

– Значит, на совете капитанов Дракеша все рассказала, а ты услышала и…

– Я от нее услышала, а не от тебя! Не от тебя, понимаешь?! Почему ты это от меня скрывал?! Как ты мог?!

– Эзри, прошу тебя, это…

– Ты – единственное, что у меня есть на целом свете, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь. – Понимаешь, Жан Таннен? У меня ведь ничего своего нет – ни сокровищ припрятанных, ни семьи, ни титула… Даже эта каюта – и та не моя. А потом вот ты у меня появился – мой, единственный, а…

– А у меня оказался… гм, существенный недостаток.

– Мы что-нибудь придумаем, – решительно заявила она. – Найдем лекарей, алхимиков…

– Ох, Эзри, мы уже чего только не перепробовали! И к алхимикам обращались, и к отравителям. Поможет только противоядие или образец яда – вот их-то мы и хотим у Страгоса раздобыть.

– А мне об этом знать не обязательно, да? А вдруг ты бы…

– Помер в одночасье? Эзри, а если бы меня Искупитель саблей зарубил? Или вот на «Красном гонце»… Между прочим, в день нашей первой встречи меня свои же чуть не убили…

– Нет, тебе такая смерть не грозит, – сказала Эзри. – Такие, как ты, иначе умирают, я знаю.

– Эзри, ты все мои шрамы видела, сама понимаешь, что…

– А это совсем другое! – возразила она. – Как с этим бороться?

– А я и борюсь – каждый день, с той самой минуты, как архонт нас ядом опоил. Мы с Леоканто дни считаем, понимаешь? Сначала я по ночам заснуть не мог, маялся, представлял себе, как отрава по телу разливается… – Он тяжело сглотнул, по щекам покатились слезы. – А когда я с тобой, то всего этого будто и не существует вовсе, будто мы с тобой в другом мире, где мне никакой яд не страшен. Ну как я мог тебе об этом рассказать? Нельзя же было все испортить…

– Я убью Страгоса, – прошептала Эзри. – Ох, попадись он мне сейчас, я б ему горло перерезала… – Она разомкнула объятья, опустила руки на колени.

– И я бы тебе с радостью помог…

В полутемной каюте они стояли друг перед другом на коленях и не отводили глаз.

– Я люблю тебя, Жан, – наконец произнесла она.

– Я люблю тебя, Эзри, – вздохнул он, словно бы выныривая на поверхность из морских глубин. – Ты неповторима и ни на кого не похожа…

– Я не позволю тебе умереть, – сказала она.

– Но… ты же не…

– Как захочу, так и сделаю, – возразила она. – Помогу тебе вернуться в Тал-Веррар. Помогу раздобыть противоядие у Страгоса… Помогу расправиться с проклятым архонтом…

– Эзри, послушай, Дракеша права, – сказал Жан. – Если с противоядием ничего не выйдет, то главное – Страгоса уничтожить.

– Не смей так говорить… И думать не смей!

– Нет, правда, я готов… – торопливо зашептал он. – О боги, не хочется, конечно, но, если другого выхода не останется, я…

– Черт возьми! – прошипела она, вскочила и, схватив его за рубаху, с силой оттолкнула к бортовой переборке. – Я тебе не позволю, слышишь?! Мы с ним иначе разделаемся, Жан Таннен. Мы победим!

– Но если другого выхода не оста…

– А ты найди другой выход! Как хочешь, но найди! – Она вжала его в переборку и впилась в губы поцелуем, пьянящим, как алхимическое зелье.

Руки Жана скользнули к бедрам Эзри; он торопливо нащупал пряжки ее перевязи, словно бы ненароком медля в тех местах, которые перевязь не прикрывала. Эзри вырвала перевязь у него из рук, отбросила к парусиновой переборке.

– Если выхода нет, Жан Таннен, его надо создать! В этой каюте слабакам не место.

Он подхватил ее на руки, повернулся так, что Эзри оказалась спиной к бортовой переборке, поцеловал грудь сквозь тонкую ткань рубашки, прижался к ней щекой, вслушался в частое биение сердца.

– Ну я бы все равно тебе признался… Когда-нибудь…

– Вот именно, когда-нибудь! – съязвила Эзри. – О, что за странное существо – мужчина! Обычный разговор превращает его в тварь дрожащую…

– Ох, мало того что ты меня ругаешь, так еще и Лукарно туда же…

– Жан, – оборвала она его, – останься со мной.

– Что? Где?

– Здесь, в море, – прошептала она. – Здесь тебе будет хорошо. Здесь нам с тобой будет хорошо. Вот как со Страгосом разделаемся, оставайся со мной, а?

– Я бы не прочь, – сказал Жан. – Мне здесь нравится. Только знаешь, на свете много других мест… Я бы тебе столько всего показал…

– А вдруг сухопутная жизнь не по мне?

– На суше тоже пиратов хватает, – заверил ее Жан в перерыве между поцелуями. – Я сам из таких. Можно…

– Погоди. Не время сейчас решать. В общем, подумай об этом на досуге. Я тебя не для переговоров сюда позвала.

– А для чего?

– Для шума, – прошептала она, срывая с него рубаху. – Вот мы сейчас и пошумим.

5

Незадолго до полуночи, перед самой сменой вахт, Гийом, в одном исподнем и в торопливо наброшенной на плечи рубахе, выскочил из своей новой каюты в тамбур; из ушей баталера торчали клочья пакли.

Он изо всех сил забарабанил в дверь противоположной каюты. Ответа не последовало. Тогда Гийом заколотил по двери, крича во все горло:

– Треганна, сволочь, я с тобой еще посчитаюсь!

6

– Значит, у нее почти все готово?

На южной окраине города, в развалинах хижины, встретились двое. Сюда, к опушке джунглей, боялись подходить даже пьянчужки и укуренные до беспамятства любители джеремского порошка. Близилась полночь, с небес струились теплые, как слюна, потоки ливня.

– Сегодня днем всю добычу распродали, водой и пивом запаслись, провиантом трюм набили. Завтра последний лоск на корабль наведем и в море отправимся.

Эфрим Роданов задумчиво кивнул и в сотый раз напряженно вгляделся в лесные тени. «Нет, даже если кто к нам близко подберется, за шумом ливня ничего не услышит», – подумал он и сказал:

– На совете капитанов Дракеша сообщила нам весьма тревожные вести. Она тебе не говорила, что дальше делать собирается?

– Нет, – ответил его собеседник. – Странно, вообще-то. Обычно она неделю отдыха дает, ну, чтоб мы на берегу повеселились вволю, деньги промотали и кулаками намахались. А тут ей будто фитиль в жопу вставили – вот только не знаю почему.

– Ну, пока до дела не дойдет, она ничего не скажет. Слушай, а Тал-Веррар она не упоминала? Или архонта?

– Нет. А что, по-вашему, она…

– Я точно знаю, что она задумала, только считаю это неразумным, – вздохнул Роданов. – Боюсь, из-за нее всем в Порт-Транжире худо придется.

– Значит, вы поэтому…