– Стеша…– глаза Годфреда различили силуэт женщины.

– Да она это, она, – отозвался Торольв. – Кому еще здесь быть…

Годфреду стало интересно увидеть лицо пленницы. И он шаткой поход двинулся к ней. Оказалось, что она не только ладно сложена, но еще и имеет красивые глаза. Которые сейчас смотрят на него испуганно. И правильно делают.

– Зачем ты отдала брату кинжал? – мрачно произнес Годфред. Он никогда не понимал, почему женщины делают так, что мужчины ссорятся между собой или вообще в итоге убивают друг друга. – Что ты немотствуешь? Тебе известно, что из-за твоего поступка твой брат скоро умрет?

Тиша всхлипнула, утирая набежавшие слезы краешком платка, покрывающего ее плечи.

– Твой брат зело дерзок и упрям. Ты сама это разумеешь?…– Годфред наконец стал привыкать к полумраку. – Разве я не прав? – обратился Годфред то ли к Тише, то ли к Торольву.

– Ага, прав, – отозвался стражник, отчего-то посчитавший, что вопрос был обращен к нему.

– Это ведь очень вызывающе – убить Гарди его же собственным кинжалом…Зачем твой брат так поступил?! – Годфред навис над Тишей, как утес над бездной. – Ведь никто бы не догадался, что это он. Если б не кинжал, который Гарди подарил тебе. Зачем твой брат взял именно этот кинжал?

– Боюсь, нам этого не понять, – зевнул Торольв. А Тиша все еще молчала.

– Нам этого не понять, уж точно, – согласился Годфред. – Стеша…Ты должна осознавать, что во всем виновата только ты одна. Все из-за тебя, – Годфред действительно полагал, что всему виной Тиша. Даже в том, что Гарди напал на нее. Ведь она так хороша собой. Возможно, не всем она пришлась бы по вкусу. Она не юная дева, а именно женщина. Но Годфреду она, определенно, нравится. Наверное, это из-за ее роста. Маленькая. Она маленькая. Даже почему-то хочется ее обнять. Возможно, это потому, что он очень много выпил. А возможно, оттого, что ему грустно сегодня. И хочется, чтобы кто-то приласкал его самого.

Годфред сделал шаг к Тише. Но она отпрянула от него. Скрестила руки на груди, сжимая в ладонях края платка.

– Не подступайте ко мне, – вскрикнула Тиша. На ее бледном лице горели испуганные глаза.

А Годфред только сейчас заметил, что одета она совсем легко. На ней нет меха. А эта ночь так холодна.

– Уйдите, – бросил Годфред своим провожатым. – Вы ее пугаете.

Дверь затворилась. В избенке остались лишь Годфред да Тиша. Царило безмолвие. Только треск догорающей лучины нарушал тишину. А Годфреду вдруг вспомнилось безразличное лицо Ратиборы. Ее топорная осанка. Такая, будто она проглотила черенок. И его рука буквально сама потянулась к Тише.

Женщина шарахнулась в сторону и забилась в угол. А Годфред только улыбнулся на это. Он не собирался обижать ее или устрашать. Он просто хотел дотронуться до ее лица. Почему-то возникло желание коснуться ее кожи. Даже в темноте было видно, как красива ее кожа.

– Стеша, не бойся. Тебя никто здесь не обидит, – Годфред даже сам не понял, отчего это он такой добрый. Ведь изначально он не был расположен к женщине, из-за которой произошло столько несчастий. – Ты ведь вдова? – Годфред смутно припоминал слова Бармы. – Кажется, у тебя есть дети…

Тиша по-прежнему молчала. Ей было совсем не до разговоров.

– Я тут подумал…Ведь это все – не твоя вина, – вдруг пришел к выводу Годфред, любуясь Тишей, которая теперь виделась ему безумно привлекательной. Хотя на самом деле ничего особенного в ней, кажется, не было. Либо хмельной мед творит все эти чудеса. Либо эта женщина похитила его сердце каким-то образом. Кто знает, может, все славянки ведьмы. – Да, пожалуй, ты ни в чем не виновата. Многое происходит с нами не по нашей вине. И, уж точно, не по нашей воле…Ты так худо одета, – Годфред уложил ладони на маленькие плечи Тиши. Эта женщина казалась ему знакомой, хотя, конечно, он видел ее впервые. – Ты замерзла?

Тиша подняла на Годфреда вымученные глаза. Она была истерзана своей судьбой, а также сегодняшним днем. И у нее не имелось сил говорить. Она даже не могла сосредоточиться.

– Пойдем со мной, – Годфред взял Тишу за руку.

****

– Ты знаешь, что Гарди был моим другом? – спросил Годфред свою гостью, уже будучи в гриднице вместе с ней.

Тиша ничего не ответила, лишь отрицательно качнула головой. Оказавшись в теплой светлой гриднице, женщина немного пришла в себя. Хотя по-прежнему чувствовала себя неприютно. Что и понятно. Она в обществе весьма двусмысленного человека. И все идет ладно лишь до тех пор, пока он в настроении.

– Я хочу знать, что случилось с твоим мужем…– Годфред сидел напротив Тиши и не мог отвести от нее пьяного взора. Она казалась ему воплощением женственности. И ему хотелось, чтобы она заговорила с ним. Но она в основном избегала слов. – Расскажи мне. Расскажи, я хочу все знать, – Годфред взял ладонь Тиши и приложил ее к своим губам. Он вовсе не собирался домогаться до несчастной Тиши, в глазах которой явственно читалось страдание. Он лишь просто хотел, чтобы ее рука оказалась возле его лица. Он бы не смог объяснить это желание. Но предполагал, что это связанно с тем особым состоянием, возникающим после обильных возлияний. – Что случилось с твоим мужем? – повторил Годфред свой вопрос, не выпуская ладонь Тиши.

– Он погиб, – после паузы ответила Тиша. Годфред ожидал, что она скажет что-то еще, но она молчала.

– Что с ним случилось? – Годфреду обычно было неинтересно слушать женские истории. Но сегодня его мучило множество вещей. От вполне определенных – вроде лица невесты – до туманных – вроде опасений гнева дяди. И он не хотел ничего говорить. Он желал просто слушать голос Тиши. Пусть рассказывает хоть что-то.

– Он не вернулся из Царьграда…– ответила Тиша, как всегда, с заминкой. Казалось, каждое слово дается ей с трудом.

– Он ходил в поход с Гостомыслом? – догадался Годфред. Тиша вновь безмолвствовала, и он продолжил разговор сам. – Да, я слышал, что Изяслав присоединился к тому походу…А вместе с ним и его соотечественники…И что было потом? Когда твой муж не вернулся, то есть. Как ты жила?

– Очень худо, – Тиша будто окунулась в воспоминания тех дней. Ее взгляд застыл на огоньке свечи. – Голодно.

– Но ведь, наверное, брат помогал тебе, – предположил Годфред. В его желудке никогда не бывало пусто с самого рождения. Поэтому он мог только догадываться о голоде.

– Он лишь этой зимой вернулся в Изборск, – ответила Тиша, не вдаваясь в подробности.

– Мне жаль слышать это, Стеша, – Годфред прижал ладонь женщины к своей щеке. На вид Тиша была старше Годфреда. Он не мог определить ее возраста. Однако было очевидно, что разница в годах у них все же существует. Но, как бы там ни было, Тиша была еще далека от преклонных лет и все еще могла нравиться молодому человеку.

– Отпусти меня к детям, – неожиданно обратилась Тиша к Годфреду. Это было первое, что она сказала, и что не являлось ответом на вопрос.