— Это не смешная шутка. Ты всем видом показываешь, что неравнодушен к Амкапир, а теперь признаёшься мне? Да, что творится в твоей голове? Что за каша!

Малер не выдержал. Ноги сами понесли его вперёд. Он не беспокоился ни о чём, решил отбросить всё притворство и фальшь, решил, что его чувства гораздо важнее, что она важнее. Всего на миг он позабыл обо всём, позволил считать то, что он видел воочию простым совпадением, или в этом его хотело убедить сердце, чтобы тот, наконец, послушался его зову.

Преодолев расстояние между ними, Присфидум осторожно взял лицо Лании в свои ладони и со страстью притянул девушку к себе, скрепляя губы в поцелуе, который говорил гораздо больше всяких слов. Её запах мгновенно окутал его со всех сторон, по кончикам пальцев разрядами пробежались импульсы, заставляющие сердце биться с немыслимой скоростью. Нежно притянув Нобилиа к себе одной рукой за лицо, он обвил её талию, а пальцами второй — зарылся в её густые и мягкие локоны. В груди и голове, точно ежесекундно бабахали салюты, о которых столько рассказывал Флатэс. Губы пылали от жара соприкосновения, делая поцелуй более чувственным и влажным. Лания обила его рукой за шею, а вторую несмело запустила под кожанку, проводя пальцами по торсу, а после обхватила его спину. У губ точно появилось собственное сердцебиение, голова пошла кругом от осторожных и вместе с тем напористых прикосновений. Больше всего он мог желать только того, чтобы этот момент никогда не заканчивался, чтобы вечно обнимать, целовать и прижимать к себе ту, которую он столько времени страстно любил, но не мог этого показать, не мог потому что между ним и его чувствами стоял огромный барьер, черта через которую нельзя переступать ни в коем случае. Тем не менее он переступил.

Оторвавшись друг от друга, они тяжело дышали, не выпуская друг друга из объятий. Малер нежно провёл пальцами по её щеке, когда губы растянулись в благоговейной улыбке.

— Не верится, — зашептала Нобилиа, поглаживая большим пальцем кожу на его шее. — Я и не осознавала своих чувств, пока не появилась Калеса, а теперь…

Она вдруг замолчала. Её взгляд стал мрачнеть, глаза распахнулись, а после и вовсе стали пустыми, почти стеклянными. Руки и тело начали обмякать, сама же девушка зашаталась, единственной опорой оставались руки Присфидума, который бережно и уверенно сжимал её.

— Лания? Лания? Ты в порядке? — взволнованно затараторил парень, чувствуя, как сердце ускоряется, но уже от страха.

— Я… я кажется, — Нобилиа внезапно рванула руку к груди, глаза судорожно забегали, она начала хватать ртом воздух, всхлипнула и… закричала. Её плач был похож на рёв боли, разрывающий изнутри.

— Лания! — он затряс возлюбленную руками, стараясь привести в чувства, но она никак не реагировала. Всё продолжалось ровно до того момента, пока она не потеряла сознание.

Малера точно прострелило тысячей стрел, руки затряслись, тело бросило в жар, губы, пальцы и ноги зашлись неуёмной дрожью и начали слабеть. Он осел на траву вместе с потерявшей сознание Ланией.

«— Малер, она просто упала! С ней постоянно это происходит! Она кричит, плачет и…» — зазвучал в голове перепуганный и истеричный голос старшего брата.

Паника поглощала разум так быстро, что на какое-то время он просто потерялся в прострации. Бросившись осматривать девушку, он перестал чувствовать свои руки, ноги, перестал замечать бьющую дрожь, ощущал только как глаза наливаются слезами, обжигая веки.

Не прошло и минуты, когда он таки нашёл, то чего так отчаянно искал и чего не хотел найти. С ужасом отшатнувшись, он престал слышать, уши заложило собственным сердцебиением. Здравомыслие покинуло его окончательно, когда Малер стянул рукав кофты Лании, обнаружив на ней появившиеся точно из неоткуда кровоточащие порезы на руках. Бурые пятна успели пропитать ткань и въесться в кофту, эти же капли осели и на его пальцах.

«— Она ранит себя! Ты понимаешь? Она себя ранила!» — истеричный голос стал таким громким, что выбил из парня последние остатки здравомыслия». Оставила после себя всего одну мысль: «Я обрёк её на смерть».

Комментарий к Глава 28. Закружившиеся в танце. Часть 2

С возвращением, мироходец, как прошло путешествие?(° ∀ °)ﾉﾞ

Глава 29. Шустрые ноги

Штаб сопротивления

В чреде проходящих дней и маловажных событий, Эпкальм бродил по выученной наизусть дороге из раза в раз. Если он не сидел у реки, то ходил на реабилитации к Сэлду, если не был с отрядом на тренировках, то тайком выбирался из штаба и выжидал парнишку с барбарисовыми переливами на волосах. Последнее — единственное, что заставляло его каждый день продолжать подниматься с кровати.

Выглянув наружу, сопротивленец несколько минут гипнотизировал солнечные лучи и перистые облака, заполонившие небосвод. От уличной жары в комнате царила духота, не помогали и распахнутые настежь окна. Тяжело вздохнув, Эпкальм прогнал в голове всё, что ему нужно сделать. Потёр лицо, а после поднялся с кровати. Быстро разобрался со всеми утренними процедурами, оделся и покинул свою обитель. Направился в кабинет медитрии, чтобы проследить за успехами товарища, коих практически не наблюдалось. Создавалось впечатление, словно всё становится только хуже.

Бывший лидер и там ничего не мог поделать, это удручало сильнее всего. Скафия как-то сказала обоим сопротивленцам, что раны, полученные Рафспитом, были нанесены не только с целью убить, но и для того, чтобы оборвать физические точки сплетений, через которые и протекают потоки способности.

«Эта тенадасерка знала, что делает и куда бьёт. Значит слова, что она с ним разобралась, это повреждение его способности?» — вспомнился случайно услышанный разговор. Эпкальм впервые взглянул на ситуацию под подобным углом, но увидеть эту сторону явно готов не был.

— Вздор! Хактес в роли капитана приносит гораздо больше бед, чем Эпкальм. Я изначально говорил о том, что лучшей заменой мог стать только Сэлд, — возмущался Эдманфер, то и дело вскидывая руки.

— Сэлд не в состоянии заменить лидера, по крайней мере пока. Парнишка ещё не окреп, и мы не знаем, когда окрепнет, — с досадой ответил Бонстек, привычно скрещивая руки на груди.

Завидев небольшую группу, Аноильтенс прокрался за угол и стал наблюдать за тем, как четверо капитанов и глава сопротивления заходят в кабинет Глораса. Вэдпрум раздражённо и устало провёл рукой по лицу и досащдливо скривился. Эпкальм предположил, что все эти разговоры его доводят до белого каления.

— Может уже хватит мне мозг выносить? — не менее раздражённым тоном вопросил глава и рывком открыл дверь. — Вам не хватило обсуждений? Мы уже всё обговорили, если