оставалось только пялиться в окно и смотреть на пролетающие там причудливые структуры зданий, похожие на коконы с насекомыми в которые их замотал гигантский паук. Архитектура Мара была весьма своеобразна. Структура подземных уровней Крита хоть и была прочна, но могла не выдержать нагрузку растущего города. Тогда архитекторы Мара нашли выход, они стали возводить здание внутри специальных ферм помогающих распределить вес по большой площади равномерно. Но из-за этого здания стали выглядеть так будто запутались в паутине, частично фермы цеплялись за потолок, переводя нагрузку на него, а частично разметали по площадям. Иногда такие паутины сливались, образуя здания и переходы уже между собой. Город рос не только на плоскости, но и в пространстве. Бросались в глаза усиленные полицейские патрули и пустые улицы, на которых раньше было не протолкнуться от толпы. Всё это наводило на неприятные мысли, город, который я строил для людей, был болен и страдал от непонятной для меня болезни. Я прекрасно знал, как лечить тело человека, но как вылечить тело общества? Место, которое должно было стать надеждой на будущее и домом для нуждающихся, стремительно превращалось в тюрьму.

Наши глайдеры приземлились на площади Справедливости. Дворец Ло окружали три площади, Справедливости, Любви и Равенства — три основных понятия, которые Ло вдалбливая в головы горожанам. Сам же дворец представлял из себя монументальное здание, похожее на крепость, оно не было красивым, но оно было величественным. Архитекторы не использовали поддерживающие конструкции, а заложили для него широкий и крепкий фундамент для распыления нагрузки на поверхность. По сути, все три площади, окружающие дворец и были этим фундаментом. Не знаю о чём архитекторы думали, когда строили это, наверное, о том, что их благодетельницу надо будет защищать. Ло этот дворец не нравился, да и бывала она в нём редко, со всеми основными задачами справлялось градоуправление, состоящее преимущественно из чиновников-сексботов. Благодаря ним Мар работал как часы. Граждане были обеспечены всем необходимым. Жильём: пусть местами граждане жили и в коммуналках, но бездомных в Маре не было, за этим тщательно следили. Продовольствием: да, в основном это были протеиновые батончики из переработанных червей, но никто не голодал. Каждый взрослый получал столько сколько нужно. По выходным людям раздавали продукцию агроферм, по одной норме на взрослого, по пять на детей и подростков младше восемнадцати лет. Медицина была бесплатная. Да, она тоже была не идеальна, часто возникали очереди потому, что человеческих специалистов не хватало, но самые срочные случаи обслуживались вне очереди, а тех больных, которых не могли вылечить в Маре, отправляли на Лапуту.

Образование? С восьми до четырнадцати лет дети ходили в бесплатные школы, а дальше у них начиналась стажировка на предприятиях, где им поручали простую и не тяжёлую работу с постепенным введением в специальность. Но это не может быть образование, Мар слишком молодой город, люди не прожили здесь и поколения.

Что же стало причиной недовольства? Неужели чиновничий аппарат или полицейская система контроля общества? Но чиновники полностью укомплектованы сексботами — это идеальный бюрократический аппарат полностью исключающий кумовство и коррупцию. Тогда полиция? Да, они могли, полиция и армия укомплектованы людьми, но за ними следила социально-общественная система города, которая подчиняется напрямую Легату, её невозможно взломать или обмануть. Любое превышение полномочий будет зафиксировано и пойдёт по инстанциям. Так что же пошло не так, я не понимаю.

— Как ты мне всё это объяснишь, Легат? — спросил я, находясь в кабинете правителя.

— Вероятно, повстанцы нашли код к нашим зашифрованным частотам и решили действовать на опережение.

— Да я не об этом.

Я встал и подошёл к окну. Кабинет правителя находился на верхнем этаже дворца, и в нём было широкое обзорное окно. Отсюда открывался прекрасный вид на Мар. Наверно архитекторы хотели угодить Ло, потому, что здесь, глядя в это окно на город сверху вниз, чувствуешь власть. Сами по себе приходили мысли, что это всё твоё, а людишки, бегающие по узким улицам, такие жалкие и никчёмные, всего лишь винтики и шестерёнки в твоём городе. Если какой-нибудь винтик или шестерёнка расшатается и сломается, то не беда, город будет продолжать жить. Забавно, люди вечно ругают властьимущих за то, что те их не слышат, не видят и плюют на их нужды, но на примере этого кабинета я почувствовал, что народ подсознательно сам пытается развратить своего правителя. Люди парадоксальны.

— Как ты допустил то, что в народе появилась деструктивная оппозиция?

— Трибун, я не понимаю как такое возможно. Продовольственные потребности удовлетворяются на 90 %, есть небольшой дефицит в витаминах. Трудовые потребности удовлетворены на 100 %, медицинские на 85 %, развлекательные на 70 %, после организации деятельности Венедикта этот показатель вырос на 85 %. Поддержание порядка стремилось к 90 %, сейчас этот показатель стремительно снижается, каждый час социальная система фиксирует мелкие административные правонарушения. Все показатели в пределах нормы, им просто не из-за чего бунтовать. Я не понимаю.

От последней его фразы у меня возникло чувство дежавю. Я обернулся, в кабинете правителя помимо Легата были ещё Нэнси с Венедиктом. Легат был облачён в чёрный закрытый костюм с перчатками на руках, а его лицо-турель закрывал продолговатый шлем с двумя плоскими подвижными антеннами на затылке. Ими он поддерживал связь со всем штатом сексботов-чиновников, иначе тут было бы значительно больше народу, мог он, конечно, делать это и без шлема, но так ему было легче. По правде говоря, он сейчас был больше похож на диктатора, чем я со своим белым плащом и таким же белым гребнем на шлеме.

— Что за нарушения?

— В основном это настенные граффити, с содержанием «Долой диктатора, долой трибунат».

Я сел перед своими друзьями и соратниками на стул и шумно выдохнул. Хоть Веню и нельзя было назвать полноценно моим человеком, да его и человеком-то с большой уверенностью назвать нельзя, Нэнси имела лишь частичную полноту информации, а Легат вообще был по сути мощным вычислительным устройством, имеющий значительный уровень интеллекта, но лишенным воли, и по этому не имеющий личности в привычном понимании, сейчас эти «люди» мне помогали, а следовательно, они в моей команде.

— Кто-нибудь мне может объяснить, что тут не так? Я дал этим людям всё необходимое для достойной жизни, какого чёрта они бунтуют?!

— Может, поэтому они и бунтуют? От того, что у них всё есть. — Выдвинула свою теорию Нэнси.

— Объясни. — Незамедлительно потребовал я.

— Ну, я помню, как всё это начиналось, потому, что работала в те дни с Ло. Мы кнутом и пряником насаждали свои порядки на средних уровнях, я была кнутом, а Ло