МИ-5, располагавшие соответственно 400 и 35 агентами. Всего же, вместе с помощниками и второстепенными информаторами, на Британских островах работало на Германию примерно 3 тысячи человек, хотя почта никто из них никогда не числился ни в штате разведки, ни в картотеке ее агентуры.

Но главные надежды Гитлер возлагал все же не на шпионаж, а на секретную дипломатию, от которой имел все основания ожидать значительных результатов. Первым завязал контакты в верхах английского общества Альфред Розенберг, агент которого барон Уильям де Ропп под видом заинтересованности в противостоянии Франции и СССР пытался выяснить состояние дел в британской авиации. С Роппом общался начальник секции военно-воздушных сил СИС, будущий начальник службы безопасности криптоаналитаческого проекта “Ультра” Фредерик Уинтерботам. История эта темна, и до конца неясно, кто кого разрабатывал: англичане немцев или же наоборот. Достоверно известно лишь то, что ведомство Розенберга не сумело поддержать должный контакт на профессиональном уровне, и с 1935 года Роппа и его помощника лейтенанта Обермюллера курировали ВВС. Сближение немецких авиаторов с британскими достигло наивысшей интенсивности в 1936–1937 годах, когда между двумя родственными министерствами происходил интенсивный обмен информацией и визитами.

Другим, намного более результативным каналом общения двух государств, “ведал” посол рейха в Аондоне фон Хеш, которого считали другом всей королевской семьи. Германский посол звал принца Уэльского по имени, королева именовала немца своим любимым иностранцем, его постоянно можно было видеть в обществе самых высокопоставленных персон Британии, включая руководителя СИС. Трудно даже предположить, сколько информации смог собрать посол при таких встречах и сколько активных мероприятий он провел. 20 января 1936 года принц Уэльский короновался под именем Эдуарда VIII, однако долго на престоле не усидел из-за общеизвестной излишней симпатии к немцам, попыток активного вмешательства в государственные дела и скандального мезальянса с дважды разведенной американкой Уоллис Симпсон. На смену ему пришел новый король Георг VI. Тем не менее, в Берлине еще долго лелеяли планы возвращения на британский трон Эдуарда, ставшего теперь герцогом Виндзорским, которого даже после окончания Второй мировой войны бывший начальник СД-аусланд Вальтер Шелленберг именовал “самым честным и преданным другом Германии”[206].

Вообще, до 1938 года идеи нацизма находили в Британии немало приверженцев. Речь идет не о руководимой Освальдом Мосли и финансируемой Берлином фашистской партии, а об иных, весьма высокопоставленных и полностью бескорыстных гражданах, наподобие “нацистского герцога” Карла Эдуарда Кобургского. В 1935 году состоялась встреча Роппа с младшим сыном Георга V герцогом Кентским. Хотя впоследствии немец сообщал о нескольких контактах с ним, он просто выдавал желаемое за действительное. Однако после гибели герцога в авиакатастрофе в 1940 году начальник III (разведывательного) отдела германского МИД Р. Ликус утверждал, что ее, скорее всего, подстроила английская секретная служба. Зато другой сын короля, наследный принц Уэльский, как минимум однажды, уже став королем Эдуардом VIII, оказал Германии серьезную практическую помощь. Он проинформировал фон Хеша о том, что в случае вторжения вермахта в демилитаризованную зону Рейнской области Британия ограничится дипломатическим протестом и не предпримет боевых действий. В сочетании с информацией по позиции Франции эти сведения позволили Гитлеру опровергнуть пессимистические прогнозы своего генералитета и безнаказанно осуществить запланированную операцию.

К 1938 году баланс сил в Европе изменился, причем отнюдь не так, как того желали в Лондоне. Вместо эффективного уравновешивания Франции и направления агрессии против Советского Союза Третий рейх набрал такую экономическую и военную мощь, что стал угрожать безопасности Соединенного Королевства и даже осмелился соперничать с ним на море. Теперь главным противником Великобритании был уже не только СССР, но и блок Германии, Италии и Японии. В соответствии с давним искусством англичан использовать в Европе систему сдержек и противовесов, в Лондоне мечтали столкнуть между собой обе угрожающие силы. Согласно официальной политике “умиротворения агрессора”, фашистские страны требовалось не раздражать и удовлетворять некоторые их требования. Предполагалось, что в ответ они послушно обратят свою экспансию на Восток, после чего две экстремистские общественные системы — коммунизм и фашизм — взаимно истребят друг друга. Символом такой стратегии стал Мюнхен, где проходила конференция, на которой Британия, Франция и Италия фактически продали Чехословакию Гитлеру. Вернувшись с нее в Лондон, искренне веривший в “политику умиротворения” премьер Невиль Чемберлен ликующе объявил с трапа самолета о привезенном мире для всего поколения. До начала Второй мировой войны оставалось менее года.

Правительство наконец осознало, что в усложнявшейся обстановке без эффективной разведки обойтись невозможно, а она во все времена требовала немалых расходов. Официальный бюджет всех секретных служб в 1935 году составлял всего 110 тысяч фунтов, год спустя ненамного больше — 180 тысяч, но даже эта незначительная прибавка была достигнута с трудом и благодаря удачному стечению обстоятельств. Когда парламент потребовал от руководителя СИС адмирала Синклера объяснить причины, по которым намерения итальянцев вторгнуться в Абиссинию оказались для Лондона полной неожиданностью, он убедительно доказал, что на выделяемые средства никакую эффективную разведывательную службу содержать невозможно. В тревожном 1938 году бюджет вырос сразу до 450 тысяч, а в предвоенном 1939 году достиг полумиллиона фунтов, причем в парламенте это не встретило никаких возражений. Оживились периферийные резидентуры, разросся центральный аппарат разведки. После захвата Германией Судетской области Чехословакии осенью 1938 года МИД решил восстановить распущенный после Первой мировой войны Департамент политической разведки во главе с известным дипломатом Рексом у. А. Липером, однако до самого начала войны он так и не успел приступить к работе. К тому же этот орган не являлся разведывательным в чистом виде, а в первую очередь отвечал за ведение подрывной пропаганды.

Центр промышленной разведки (ИИЦ) в конце 1938 года активизировал свои усилия по обработке поступающей информации, но его руководитель Десмонд Дж. Ф. Мортон мыслил значительно шире и выдвинул передовую концепцию экономической войны, согласно которой в грядущих вооруженных столкновениях разрушение экономики противника будет играть не менее важную роль, чем уничтожение его армии. В связи с этим он предложил провести подготовительную работу для создания министерства экономической войны, которое наряду с министерствами армии, авиации и флота должно было стать четвертым боевым ведомством государства. Мортон считал, что “новое министерство должно заниматься не только открытыми операциями, как, например, контролем за контрабандой, но и развернуть свою наступательную деятельность в сфере так называемых “специальных операций”, проводя их в виде диверсий и саботажа. Эти операции должны быть направлены как против вражеских государств, так и против тех нейтральных стран, из которых противник получает снабжение”[207]. Такой подход предусматривал централизацию руководства подрывной работой, проводимой уже не столько в сиюминутных интересах войск, сколько в соответствии со