— Иегуда Галеви, Соломон ибн Габироль и Мои­сей ибн Эзра, а также друг Данте — Иммануил Римский (1270—1330) подняли еврейскую поэзию на древнееврейском языке на недосягаемую высоту. Бурная жизнь благодатных южных стран клокочет и пенится в их полнокровных, красоч­ных и страстных лирических и дескриптивных стихотворени­ях, в которых национально-еврейские мотивы чередуются с чисто человеческими, причем пышная южная природа и чару­ющая красота восточной женщины занимают тут не. последнее место. И не только поэзия процветает на еврейском языке в средние века. Философия, естествознание, математика, астро­номия, — все это находит свое выражение на значительно ви­доизмененном и обогащенном целой новой терминологией языке Библии и Мишны.

Лишь начиная с XVI века, после изгнания евреев из Испа­нии (1492), когда во всей Европе (за исключением Турции и Польши) положение евреев становится страшнее и беспросветнее даже, чем в средние века, древнееврейская литература пере­стает быть светской и становится почти исключительно бого­словской. Древнееврейский язык искажается до неузнаваемос­ти и испещряется множеством арамеизмов (слов и выражений, заимствованных у арамейско-сирийского наречия); пишутся на нем лишь книги по религиозно-обрядовым вопросам или по ев­рейской религиозной мистике («Каббала»). Ни светской науке, ни поэзии с общечеловеческим содержанием нет места среди евреев. Как будто толстая стена гетто, которою христиане отде­лили себя от евреев, отрезала еврейский народ от всего общече­ловеческого. Более того: даже книги древнееврейских пророков евреи стали изучать все реже. Слишком далеки были эти пла­менные борцы за свободу, правду и справедливость от их втоп­танного в грязь, лишенного всех прав, гонимого и угнетаемого народа...

Но стоило XVIII-му веку прокламировать «права человека» и зажечь яркий светоч «просвещения», как евреи тотчас же по­тянулись за новым светом, и на древнееврейском языке зароди­лась новая светская литература.

Новейшая литература на иврит (на древнееврейском языке) датирует с 1785 г., когда зародилось первое еврейское периоди­ческое издание под именем «Hameassef» (Сборник), целью кото­рого было как распространение просвещения среди евреев, так и возрождение древнееврейского языка и улучшение литератур­ного вкуса. И 130 лет, протекших со дня основания «Сборника» (1785—1915), можно разделить на 2 или на 4 периода, смотря по тому, имеем ли мы в виду страны, в которых новоеврейская ли­тература нашла свое развитие, или же — главные течения этой литературы.

По странам развития первый период (1785—1850) можно считать западным, или германо-итало-австрийским, а второй (1890—1915) восточным, или русско-польско-палестинским.

А по литературным течениям — первый период (1785—1860) можно назвать романтическим, второй (1860—1880) — реалис­тическим, третий (1880—1900) — неоромантическим, и, нако­нец, четвертый (1900—1915) — модернистским...

II

Первые толчки к просвещению и к возрождению древнеев­рейского языка и литературы русское еврейство получило от евреев Германии и Австрии. Новое движение «маскилизма» (Maskil — просвещенный, интеллигент) родилось на Волыни, по близости с Галицией, и на Литве, по близости с Германией. На Волыни первые лучи «гаскалы» (просвещения) распрост­ранял Исаак Бер Левинсон (1788—1860). В царствование Ни­колая I евреи еще всецело были поглощены или изучением Талмуда и его многочисленных комментаторов, или же — тор­говлей. Занятие земледелием или ремеслами и изучение госу­дарственного языка или светских наук считались недопусти­мыми: это может отдалить от изучения религиозной письмен­ности и совратить с «пути истины». Это опасение имело тогда некоторое основание. Николай I, стоявший за приобщение ев­реев к земледелию и к русской культуре, действительно помы­шлял о том, как бы вербовать среди евреев побольше прозели­тов. Но евреи, вместо того, чтоб само просвещение приспосо­бить к условиям их национального существования, заперлись в духовном гетто и знать не хотели, что за стенами его проис­ходит великая переоценка всех ценностей. Левинсон произвел опыт такого приспособления. Цитатами из древней и средне­вековой письменности он доказывал, что евреи были земле­дельцами не только до разрушения Второго Храма, но и мно­го веков после этого; что выдающиеся талмудисты были ре­месленниками; что лучшие люди в Израиле знали греческий, арабский и испанский языки и даже писали на этих языках ре­лигиозно-философские трактаты и т. д. Таким образом Левин­сон боролся с предрассудками его современников их же ору­дием.

На Литве действовал в том же направлении, но другими средствами М. А. Гинцбург (1795—1846). Он популяризировал светские науки на древнееврейском языке, который у него, как и у И. Б. Левинсона, обогатился и библейскими словами и формами. М. А. Гинцбург руководился правилом: «Не бороться с тьмой, а вносить свет». Он пишет «Всеобщую Историю», пере­водит повести и рассказы общего содержания, в художествен­ной биографии своей наглядно показывает всю бессмыслен­ность старого еврейского воспитания. А в целях сближения рус­ских евреев со страной, в которой они живут, он составляет краткую «Историю России», — первую в этом роде, — и пишет книгу об Отечественной войне.

Появившийся в то же самое время и в той же Литве поэт А. Б. Лебензон (отец), известный под псевдонимом «Адам Гакоген» (1794—1878) — романтик. Лучшие его стихотворения, это — те, в которых лирика соприкасается с философией и Welt-schmerz превращается в богоборчество, — в обвинительный акт против Творца. Его творчество далеко от жизни и от чистого искусства.

Поэтом в современном смысле был его сын, Михаил Лебензон (1828—1852), гениальный юноша, унесенный в могилу чахоткой на 24-ом году жизни. Он оставил после себя, кроме перевода III и IV книг «Энеиды» Виргилия, 2 небольшие книжки стихотво­рений, «Песни Сиона» и «Арфа Сиона». Первая содержит б ис­торических поэм библейского содержания.

В «Арфе Сиона» собраны мелкие стихотворения, оригиналь­ные и переводные. Оригинальные стихотворения — перлы древ­нееврейской лирики. Эротические стихотворения Лебензона-сына дышат непосредственностью и искренностью.

Товарищ Михаила Лебензона, Иегуд-Лейб (Лев Осипович) Гордон (1830—1892) впоследствии был прозван «еврейским Не­красовым». Но в первый период творчества и он обрабатывал исторические темы в духе романтики. Весьма выдающимися можно считать его более поздние поэмы. Одна из них рисует из­гнание евреев из Испании, когда в один день было выселено 300000 человек.

И снова изгнанье... Ряд мрачных веков

Скитанья, презренья и злобы врагов

Настал для несчастных. Европы столицы

Им дали одни лишь гробы и темницы,

Их в Африке ждали неволя и цепь,

Поила их кровь азиатскую степь;

Наполнилась трупами бездна морская,

И крови потоки на суше текли...

Но скрылся Всевышний с небес, не взирая

На слезы и муки земли.

Другая поэма И. Л. Гордона «В пасти льва» рисует карти­ны Иудео-Римской войны времен Веспасиана и Тита (70 по Р. Х.).

Вместе с исторической поэмой появился на древнееврей­ском языке и исторический роман. Исторический роман «Агават Цион» (Сионская любовь), появившийся в