Тогда же княжичам пришлось спускаться по узким ступеням на стенах широкого квадратного колодца глубиною метров сорок. Я бы и по трезвяку не полез бы туда без страховки, а эти сраные мушкетеры еще и умудрялись петь и отпускать скабрезные шуточки, бредя над пропастью с единственным факелом в виде горящего кулака Игнатова.

Спустившись в шахты, двинули глубже под землю узкими шахтами, но с каждым шагом изображение становилось все хуже, словно у видео на трубе снижался битрейт.

По «экрану» пошли помехи, а кожа под ладонью заметно нагрелась и взмокла от пота. Князь мотнул головой, несмотря на дурман, и в мою душу прокрался болезненный страх — очевидно, мужчина подавлял эти воспоминания, но не потому, что не хотел ими делиться (хотя и это явно тоже), а потому, что они причиняли сильную боль.

Пришлось усилить нажим и дать понять его светлости, что если он продолжить ставить помехи, боль будет еще сильнее — и уже не душевная, а вполне себе физическая.

Это помогло, пусть и не полностью, картинка стала четче, и я увидел треугольный проход в толще породы, сплошь изрезанный рунами.

Проход закрывала железная дверь, украшенная крупными колдовскими самородками, что складывались в некое подобие рогатой головы — то ли бычьей, то ли крокодильей.

Сквозь щели меж створками бил ослепительный синий свет, точно за ними сияла нейтронная звезда. По бокам дежурили двое хмурых седобородых воина в кольчугах и острых шлемах, сжимая в руках алебарды, чьи лезвия вырезали из чистого манорода. При нашем появлении стражники скрестили древки, и один из гномов сердито проворчал:

— Вам сюда нельзя, чужаки. Таков договор, подписанный советом князей.

— Мы просто посмотрим, — нагло произнес Захар. — Тебе жалко, что ли?

— Чужакам нельзя в священные копи! — рыкнул второй. — Только жрецам камня дозволено в них входить!

— Это почему еще? Потому, что там стоит ваш главный идол? Наверное, тоже из манорода высеченный? То-то, гляжу, так светится. А тебе уже говорили, что нет другого бога, кроме нашего? Так что лучше дай пройти, пока мы тебе тут крещенье огнем не устроили.

— Захар! — возмутился Михаил. — Не перегибай палку! Это уж слишком!

— Убирайтесь! — стражник ударил древком в пол, и по шахте пронесся тревожный звон. — Не то быть беде!

Внезапно дверь открылась, и мы едва не ослепли от сияния минерала. Сквозь него проступила женская фигура, и только створки закрылись, взорам предстала гномка в светло-синей робе с капюшоном.

Я ожидал увидеть жирную кривоногую карлицу (а то еще и с бородой), но у входа стояла стройная и очень красивая девушка с большими голубыми глазами, россыпью веснушек и черными, как смоль косами.

А все, что было в ней гномьего — так это невысокий по современным меркам рост чуть выше полутора метров. В остальном же она вполне походила на человека, а точеная фигурка и разрез на груди тут же привлекли внимание гостей.

— О-ля-ля… — Захар согнулся в поклоне и хотел взять жрицу за руку, чтобы поцеловать, но стражник оказался не знаком с людскими обычаями и посчитал этот жест за попытку нападения. А может, иноземцам вообще нельзя трогать гномок — черт уже разберет, но все закончилось той самой бедой, о которой предупреждали ранее.

Гном так врезал рыжему пятой алебарды, что тот чуть не кувырнулся через голову и растянулся на спине с залитым кровью лицом.

На этом все могло бы и закончиться, но разъяренный святотатством воин замахнулся, чтобы раскроить дворянчику череп топором.

Алебарда со свистом рухнула на буйную головушку, но вместо мокрого треска раздался сухой щелчок — Михаил успел заслонить товарища и принять удар на ледяной клинок.

— Хватит! — крикнула девушка. — Остановитесь, молю вас!

Но было уже слишком поздно. Оскорбленный до глубины своей черной душонки Игнатов пустил в обидчика струю огня — да так, чтобы пламя заползло под броню.

Одежда и борода вспыхнули, как пакля, гном отбросил оружие и упал на колени, с медвежьим ревом сдирая с себя куски брони вместе с припекшейся кожей, но Захар с перекошенным ненавистью лицом добавлял все больше жара.

Когда же напарник попытался спасти товарища, то внезапно провалился по шею в разверзшуюся землю. Миг — и рот с хрипом распахнулся, из носа и ушей брызнула кровь, а глаза вылезли из орбит — Демьян зажал бедолагу меж двух камней и буквально выдавил досуха.

Заклинание далось хиляку большим трудом — он и сам выглядел еще хуже гнома, обливаясь темными струйками и покрытый вздутыми почерневшими венами. Но свет из распахнутых створок манил его, как доза — наркомана, и парень шел к нему, несмотря на истерзанное тело.

— Что вы наделали? — возопила девушка. — Что вы натворили⁈

— Мы всего лишь защищались, — Захар встал и толкнул жрицу в грудь. Девушка упала и задрала подол, и даже через ментальную связь я ощутил захлестнувшее княжича звериное желание. — Творить мы только-только начнем.

— Захар! — Михаил предпринял последнюю попытку вразумить друга, но тот лишь отмахнулся и шагнул к распластанной на земле гномке.

Маринин же потерял к ним всякий интерес, потому что увидел впереди нечто такое, что заставило парня забыть обо всем. Я (вернее, Игнатов) этого еще не заметил, всецело сосредоточившись на добыче.

Девушка перевернулась на живот и поползла к синему свету, но, похоже, при падении ударилась затылком и оттого едва двигалась. Захар настиг ее в два счета, приспустил штаны и навалился сверху, яростно тыкая набухшим змеем куда попало.

Я с отвращением перемотал время вперед (благо, интерфейс имел такую функцию), ибо не хотел никоим образом участвовать в лютом бесчинстве. Когда же просмотр возобновился, все уже было кончено.

Мертвая жрица лежала на полу — похоже, княжич вошел в такой раж, что то ли задушил ее, то ли свернул шею. И