Январский пленум ЦК ВКП (б) завершил разгром оппозиции. разоблачающей лидеров «новой оппозиции». Дзержинский будет избран кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП (б). Каменев и Зиновьев потеряли свои посты.

16 января 1926 г. Каменев был снят с постов председателя Совета Труда и Обороны и заместителя председателя Совнаркома. Новым председателем СТО стал представитель большинства в Политбюро Рыков. Он продолжил исполнение обязанностей Председателя Совнаркома, где ему в помощь был придан В. Куйбышев. Каменев был назначен наркомом внешней и внутренней торговли СССР. Зиновьев был снят с постов председателя Исполкома Коминтерна первого секретаря Ленинградского обкома. На первом посту его фактически заменил Н. Бухарин, на втором С. М. Киров. Ну, а Сокольникову решением Политбюро 15 января был предоставлен по окончании шестинедельный отпуск[1316].

После январского пленума последовала поездка Дзержинского в Ленинград для наведения порядка в «зиновьевском» городе. В составе большого партийного десанта Дзержинский участвовал в работе партийных совещаний, ездил на фабрики и заводы. Принял он участие и в XXIII Чрезвычайной ленинградской губернской партконференции, где выступил с докладом «О хозяйственном строительстве СССР» 12 февраля 1926 г.[1317] Доклад был посвящен экономике, но Дзержинский четко охарактеризовал и политическую ситуацию в стране: «Разрешение стоящих перед нами задач требует величайших усилий. Этого мы сможем достигнуть лишь при стальном единстве. Поэтому ваша XXIII Чрезвычайная конференция должна вбить осиновый кол в попытки разбить стальное ленинское единство. Эта конференция должна стать… началом борьбы, жестокой борьбы за преодоление трудностей, в полосу которых мы вошли и которые стараются использовать наши заграничные враги»[1318].

Настроение его было не лучшим. Все еще давали знать различные конфликтные ситуации декабря 1925 г., в т. ч. с А. Н. Рыковым[1319]. Об этом писал К.Е Ворошилов Г. К. Орджоникидзе 6 февраля 1926 г.: «Немножко нашего Феликса «забижает» «зазнающийся» пред[седатель][1320]. Был разговор по этому поводу в тесном кружке. Ф[еликс] жаловался и просил отдыха. Почва — тяжелые затруднения с валютой, импортом и пр. Думаю, все уладится, хотя симптомы мне очень не нравятся. Лично говорил с Коб[ой], результаты незначительны».

Вернувшись в Москву, Дзержинский вновь в экономической работе. В начале 1926 г. возникли проблемы с финансированием и выплатой зарплаты «Югостали» и Южного машиностроительного треста, крупнейших трестов страны. В начале марта Дзержинский ставит в известность о сложившейся ситуации СТО и Политбюро, добиваясь создания специальной комиссии во главе с В. И. Межлауком. Добивается он и ссуды Госбанка для выдачи зарплаты рабочим. Комиссия приедет в Харьков и приступит к работе 24 марта 1926 г. Работа занимает все время Дзержинского. Лишь иногда он находит время для семьи. «21 марта 1926 года Феликс Эдмундович пригласил меня на концерт «Синей блузы», организованный в пользу беспризорных детей, о которых он заботился до конца своей жизни. «Синяя блуза» возникла из клубных кружков самодеятельности и быстро завоевала популярность. Концерт, состоявшийся в Бетховенском зале Большого театра, шел живо и интересно. Наряду с декламацией, сценками на злободневные производственные темы были и акробатические, сложные по тому времени, номера. После окончания концерта артисты избрали Феликса Эдмундовича почетным синеблузником и просили его выступить. Поблагодарив артистов за хороший концерт и избрание синеблузником, он, извинившись, что не подготовлен к выступлению, сказал:

— Не являясь специалистом в вашей области, считаю, что «Синяя блуза» стоит на верном пути; она должна сохранить злободневность своих выступлений. Это будет способствовать ее успеху как массовому искусству».[1321] Однако такие дни были редким явлением.

Вскоре 25 марта 1926 г. Политбюро рассмотрело вопрос о двухнедельном отпуске Дзержинскому и утвердило его дату: 15 апреля[1322]. Дзержинский согласился на краткий двухнедельный отпуск при условии разрешения ему по окончании отпуска командировки на места сроком на один месяц. С этим позднее согласились. 15 апреля 1926 г., в день начала отпуска, на заседании Политбюро этот вопрос был заслушан и положительно решен[1323].

До отпуска Дзержинский поднял несколько проблем. Среди прочих — разбазаривание финансовых средств ВСНХ хозяйственниками, которые без всяких особых оснований удовлетворяли за счет бюджета ВСНХ заявки на финансирование губкомов, исполкомов и т. д. 28 марта 1926 г. он написал письмо Сталину: «Для того, чтобы действительно можно было провести режим экономии, необходимо, прежде всего, искоренить это зло — незаконные поборы по требованию или с санкций местных властей. Поэтому моя просьба к Вам — написать специально по этому поводу от имени ЦК письмо директивное за Вашей подписью, напечатать его в Правде и дать директиву редакции Правды обратить на это явление внимание в ряде статей и корреспонденций с мест». Режиму экономии средств были посвящены и другие выступления Дзержинского в данный период. 16 апреля на совещании руководителей московской печати Дзержинский отметил, что «начатая со стороны ВСНХ кампания за режим величайшей экономии и бережливости, распространившаяся ныне на все области народного хозяйства, должна быть подхвачена и проведена всей нашей партийной и советской общественностью»[1324].

Инициатива Дзержинского была поддержана партийным руководством. 25 апреля 1926 г. было принято Обращение ЦК и ЦКК ВКП (б) ко всем парторганизациям, контрольным комиссиям партии, ко всем членам партии, работающим в хозяйственных, кооперативных, торговых, банковских и других учреждениях, о борьбе за режим экономии. В Обращении, опубликованном в газетах, в частности, говорилось о недопущении «прямых или косвенных материальных поборов парторганизаций с хозорганов; парторганизация должна целиком укладываться в свою смету, должна сама быть образцом величайшей экономии, ибо только при этом условии она может быть руководителем борьбы за режим экономии»[1325].