в медицинский институт. Не приняли. По конкурсу не прошел. Джалил муаллим и к ректору на приём ходил, и в министерство обращался, – ничто не помогло. Никак это в голове Джалил муаллима не укладывалось, кто им дал право так обращаться с человеческой судьбой. Что значит билет с тремя вопросами, который решает судьбу человека, с горечью думал Джалил муаллим. Спроси у человека, кто он, в какой семье воспитывался, легко ли без отца было расти, спроси всё, а потом уже решай, какую отметку ставить.

Не поступил Симург в институт, забрали в армию. Пусто стало в доме без него, очень его недоставало. Не отчаивался Джалил муаллим. Вернётся, обязательно поступит. В тот же медицинский. Ещё лучше учиться будет.

Поездка в Кисловодск…

В последнее лето, перед возвращением брата из армии, решил Джалил муаллим повезти семью в Кисловодск.

Правильное было решение. Без сомнения, поездка в Кисловодск придала бы ему солидности в глазах всей улицы. Да и матери хотелось сделать приятное, в последнее время часто болела, поездка помогла бы её здоровью. Подумав об этом, Джалил муаллим растрогался, хорошо, когда человек заботится о близких. Самому приятно.

Джалил муаллим нигде не бывал, как родился, так и прожил всю жизнь в Баку, на своей улице. А в Кисловодск стоило поехать, ведь все расхваливают, мать, не в последнюю очередь.

В доме хранилась старая фотография. На ней молодые отец и мать в непривычных костюмах стоят вдвоём на скале, на которой было написано: «Стеклянная струя. Кисловодск». Мать рассказывала, что лучше Кисловодска, где они с мужем провели медовый месяц, нет места на земле. А жили они в доме с фруктовым садом, на улице с диковинным названием «Ребровая балка». Рассказывая об этом, мать оживлялась, становилась будто моложе.

И ещё любила мать рассказывать о случае, происшедшем в неведомом ресторане «Храме воздуха», где были музыка, танцы, шампанское, и где знаменитый полковник царской армии Мехмандаров[932], дальний родственник её мужа, два раза приглашал её на танго, а её муж, Байрам-бек, приглашал на танец жену знаменитого полковника царской армии Мехмандарова. После ресторана, взяв с собой шампанское и музыкантов, они поехали кататься на двух фаэтонах. Пьяный Байрам-бек был очень забавным, и уже дома, на «Ребровой балке», ей долго прошлось уговаривать мужа, чтобы он ложился спать.

Джалил муаллим вежливо прерывал рассказа матери. Подрастала дочь, не следовало ей слушать про ресторан, танцы, шампанское, и пьяную ночную езду на фаэтонах.

В поезде, и уже в Кисловодске, в такси, когда они ехали в то место, которое называлось «Ребровая балка», мать была оживлённая и радостная. Она внимательно разглядывала всё вокруг, всё пыталась вернуть свои воспоминания. Но неожиданно оживление её прошло. Она обернулась к сыну, и он увидел её растерянное, даже испуганное, лицо.

– Куда мы приехали?

– В Кисловодск.

– Нет. Это не Кисловодск.

Джалил муаллим пытался шутить, но мать была непреклонна: это другой город, как бы он не назывался, здесь всё другое, не как в «Кисловодске.

В следующие дни они гуляли по Кисловодску, но мать не узнавала прекрасный город своих воспоминаний. Она устала и решила оставаться дома. Джалил муаллиму часто приходилось гулять одному.

Ходил Джалил муаллим по чужому городу и не мог понять, почему все так рвутся в этот Кисловодск. Ничего особенного, народу слишком много, никто ни с кем не здоровается, особенно младшие со старшими. Скорее всего, решил он, что большинству людей, которые сюда приехали, стыдно возвращаться раньше времени. Вот и торчат здесь.

Сам он считал дни, когда вернётся на свою улицу, в свой двор.

И испытал неизъяснимое волнение, как только они вернулись домой. Правы были предки: «Да будем мы всегда в доме своём, с семьёй своей».

Мудрый человек большего и не пожелает.

…в это раннее летнее утро

Двор Джалил муаллима примыкал к бане, которая была построена в прошлом веке. Стараниями Джалил муаллима двор был тщательно ухожен, Будто это не городской двор, а ухоженный дачный участок.

Во дворе Джалил муаллима росли виноград и инжир, гранат и красный тут. А ещё разбил он небольшой огород, где выращивал овощи и свежую зелень. Но предметом особой гордости Джалил муаллима были два пчелиных улья. Ни у кого во всём этом отдалённом районе, а может быть, и во всём городе, не было пчелиных ульев. Хотелось Джалил муаллиму надеяться, что именно во всём городе.

В это раннее летнее утро, в воскресный день стоял Джалил муаллим посреди двора, испытывая глубокое душевное спокойствие. Было от чего. Правильно жил, правильно живёт. И этот ухоженный двор, его райская обитель, бастион от Большого Города, прибавлял спокойствия.

Он поливал двор вечером, ближе к ночи, и сейчас, ранним утром, земля сохраняла влагу. Было приятно идти босиком, глубоко погружая ноги во влажную землю. Знакомый фельдшер рассказал ему, что в организме человека, живущего в городе, скапливается электричество, которому обувь и асфальт не дают выхода. Джалил муаллим ясно представлял себе, как в его теле, в голове, в сердце, собираются тяжёлые комки вредного электричества, как давят они на нервы. Приходилось только сожалеть, сколько не ходить босиком по влажной земле, не все тяжёлые комки уходят в землю. Что-то всегда остаётся. Как бы правильно не жить, множество этих комков электричества остаётся в теле, давит, давит на нервы, мешает душевному спокойствию…

Потом Джалил муаллим с удовольствием постоял около ульев пчёл. Он каждый раз испытывал чувство тихой радости и умиления, наблюдая за действиями этих трудолюбивых и самоотверженных существ. Так должны жить люди, так должны относиться друг к другу. Ведь самый страшный порок, свойственный некоторым людям, неблагодарность. Порок, не свойственный пчёлам.

И ещё подумал Джалил муаллим о том, что хорошо бы всегда, во все времена, было бы такое утро, такая утренняя прохлада, чтобы на улицах было малолюдно, как было в Баку до войны, все были знакомы друг с другом, встречаясь друг с другом, непременно здоровались, первыми здоровались младшие. Какой приятной была бы жизнь.

Всё располагало к тому, чтобы Джалил муаллим сохранил в это утро душевное спокойствие. И утренняя прохлада, и босые ноги, и мокрая земля, и пчёлы, и предстоящий визит в баню. Но что-то постоянно мешало.

Например, эта собака, чёрная кавказская овчарка с какой-то посторонней примесью.

Джалил муаллим нашёл её крошечным щенком, принёс домой. Первое время поил молоком, потом регулярно покупал на базаре обрезки мяса и требуху. Держал в чистоте, купал, преодолевая чувство брезгливости. Серьёзно относился к её воспитанию, по необходимости наказывал специально заведённой для этой цели плёткой, но