На улице было довольно тепло для утра, чувствовалось приближение весны. Снег и не думал таять, но, казалось, сам воздух пах чем-то новым. Небо всё ещё было тёмным, но темнота уже высветлялась до синевы, звёзды меркли, а волчий месяц и луна сияли подобно призракам. Майяри торопливо зашагала по тропинке к воротам, шуганулась в сторону, когда мимо фонаря пронеслась чья-то стремительная тень, и попала в цепкие «лапы» рябин.

– Тёмные… простите, – повинилась девушка перед деревьями, нечаянно ломая хрупкие веточки.

Вырвавшись, она уже бегом бросилась к воротам, на ходу приглаживая встопорщенные волосы.

– Извините, я задержалась, – Майяри посмотрела на поджидающего харена и едва удержалась оттого, чтобы не опустить глаза.

– Я уже решил, что вы меня избегаете.

От неожиданности Майяри зацепилась носком сапога за выемку на дорожке и едва устояла на ногах. Ранхаш даже вздрогнул и подался было ей навстречу, но помощь не потребовалась. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, Майяри настороженно, а Ранхаш оценивающе. И харену вдруг очень остро захотелось поинтересоваться, не угадал ли он, и насладиться реакцией девушки, но всё же сдержался. Как-то это по-детски.

Распахнув дверцу, оборотень повернулся к девушке, чтобы помочь ей забраться внутрь, но та прошмыгнула мимо него внутрь так стремительно, что едва не сбила.

Ранхаш приподнял брови. Похоже, всё-таки угадал.

Забравшись внутрь, харен обнаружил, что одно сиденье полностью заняли Майяри и её саквояж, а сама девушка, сосредоточенно нахмурившись, смотрела в окно. Она с ним рядом сидеть не хочет? Внутри зашевелился азарт, колыхнулось незасыпающее в последние дни волнения, и Ранхаш пристально уставился на девушку. Вряд ли она это специально, но он чувствовал себя так, словно его нарочно провоцировали. Как назло, именно в этот момент шею кольнула лёгкая, томительная боль, напоминая об укусе.

– Он… зажил? – очень своевременно поинтересовалась Майяри.

Мужчина даже слегка удивился, что она решилась поднять эту тему.

– Нет, всего лишь сутки прошли, – отозвался он, пристально наблюдая за Майяри.

Та продолжала смотреть в окно, и девушку можно было бы назвать спокойной, если бы её лицо не было так напряжено.

– А господин Шидай не помог?

– Шидай? Чтобы он и помог свести подобное…

Девчонка всё-таки поморщилась и взглянула на него.

– Простите, не знаю, что на меня тогда нашло. Точнее не помню, – едва слышно пробормотала она.

– У вас в предках оборотней нет? – полюбопытствовал Ранхаш и в ответ на её непонимающий взгляд пояснил: – Оборотней порой тянет кого-нибудь покусать.

– И вас тоже? – удивилась Майяри.

– Нет.

Волк яростно и даже как-то обиженно зашевелился внутри. Ещё как тянет! Очень тянет! Но эта самка такая слабая, что зубами её только почёсывать можно. Всплеск звериной активности сбил с лица Ранхаша маску спокойствия, и он ошеломлённо заморгал, пытаясь утихомирить волка, рвущегося «почесать зубами» сидящую напротив «самку».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– С вами всё хорошо? – нахмурилась Майяри, глядя на резко побелевшего харена – он и раньше-то смуглостью не отличался, – на лице которого мелькнуло беспокойство.

– Да, – растерянно отозвался тот, зачем-то расстёгивая плащ и запуская руку во внутренний карман.

Нащупав что-то, он замер словно бы в сомнении, а затем всё же медленно вытащил… расчёску. Посмотрел на неё и под удивлённым взглядом девушки убрал обратно.

В экипаже повисла неловкая тишина. Ещё совсем недавно Майяри казалось, что в их с хареном отношениях стёрлась одна из граней, что держали их в отдалении друг от друга. Она начала чувствовать себя рядом с ним свободнее, могла высказать любое своё мнение и не бояться, что ей за это что-то будет, даже позволяла себе подтрунивать над господином Ранхашем. Но сейчас между ними опять появился барьер. С её стороны это был барьер из страха и недоверия. И непонимания.

После рассказа господина Шидая у Майяри появилось ощущение, что она познакомилась с хареном ещё раз. И этого нового харена она пока ещё плохо знала. Ранимый господин Ранхаш… Чувствительный… Эмоциональный… Даже сложно было представить его таким. Майяри попробовала вообразить, каким он был в детстве и юности, и по бокам харена в её воображении нарисовались два образа: слева от мужчины появился маленький мальчик, беспечно болтающий ногами, лохматый и чем-то напоминающий господина Шидая, а справа – парень, внешне почти не отличающийся от харена, но более расслабленный и небрежный в одежде и отчего-то сильно похожий на Викана. Майяри мысленно подвинула господина Ранхаша вправо, усадила на его место парня и попробовала оценить харена, как конечный этап в цепочке его взросления. И возникло стойкое ощущение, что в этой цепочке пропущено ещё несколько этапов: слишком уж различны были между собой все образы. Должны быть и другие.

К тому моменту, когда экипаж остановился у школьных ворот, рядом с хареном появилось два новых образа: между мальчиком и парнем уселся ещё один мальчик, чуть более взрослый и не такой беспечный, скорее даже испуганный и затравленный; а между парнем и хареном расположился ещё один парень, злой и раздражительный. Майяри уже рисовала пятый образ – молодого спокойного, но всё ещё раздражительного мужчину, – но дофантазировать не успела. Даже раздосадовалась и неожиданно испугалась, что потеряет, забудет уже воображённых харенов. Захотелось запереть их в шкатулку, чтобы не разбежались, но пришлось отпустить и остаться наедине с реальным господином Ранхашем.

– Спасибо, что проводили.

Подхватив саквояж, Майяри приподнялась и уже взялась за ручку, но харен вдруг схватил её за локоть и мягко потянул назад.

– Что… – девушка начала поворачивать голову и застыла, ощутив, как с её косы стягивают ленту, а затем медленно запускают пальцы в её волосы.

Спину словно тёплой водой окатило. Согретая кровь пустилась в стремительный бег по всему телу, сердце тоскливо ёкнуло и болезненно сильно ударилось в грудную клетку. Пальцы харена окончательно распустили её косу и погрузились в копну длинных волос, распутывая их и выбирая из них обломанные веточки. Майяри вздрогнула, когда кончики пальцев случайно коснулись её шеи. Будто бы снег за шиворот упал, только вот от соприкосновения с ним стало так горячо.