– И что означает ваше имя?

Пьяную девушку ни капли не озадачил каверзный вопрос. Наоборот, она заулыбалась ещё шире и с гордостью ответила:

– Майяри означает меня!

Ранхаш мрачно посмотрел на неё. И вот из-за этого стоило так настаивать?

– Идите сюда.

В этот раз девушка послушалась и бегом бросилась к нему. Полной неожиданностью для харена стало то, что она крепко его обняла и прижалась к нему всем телом.

– Поцелуй его, – подначил Шидай, и, прежде чем Ранхаш успел сообразить, Майяри смачно чмокнула его в щёку.

– Э-э-э, кто так целует? – возмутился лекарь. – Смотри, как надо.

И, сложив губы, трубочкой потянулся к лицу воспитанника. Тот едва успел прикрыть его рот рукой.

– Прекрати!

– У-у-у, злой!

Майяри попыталась сбежать, но Ранхаш успел обхватить её одной рукой за талию и опять притянуть к себе. Лицо девушки уткнулось ему в шею, и она начала заинтересованно к ней принюхиваться. Настолько заинтересованно, что Ранхаш сам невольно понюхал Майяри и отметил, что пахнет она приятнее Шидая: сладким ягодным вином и копчёным мясом. Сопение под его ухом затихло, кожу обдало влажное дыхание, и неожиданно в его плечо впились зубы. Харен аж пошатнулся. Майяри тем временем задумчиво пожевала его плечо, куснула чуть выше и размашисто лизнула мужчину в шею. По спине побежали полчища мурашек. Шидай, расположивший подбородок на голове сына, умилённо поинтересовался:

– Вкусный?

– Солёненький, – снисходительно отозвалась Майяри.

– Господин, карета уже едет, – поспешил подбодрить побледневшего харена Рладай. – Может, подержать кого-нибудь?

Ранхаш растерянно моргнул и не очень уверенно отказался от помощи:

– Не стоит.

К тому моменту, когда подъехал экипаж, пьяницы уже успокоились. Шидай мирно спал, устроив подбородок на голове харена, Майяри тоже дремала, прижавшись щекой к груди господина Ранхаша. Сам же господин Ранхаш был похож на статую самому себе: мрачную и обещающую большие неприятности.

Наверх сонных дебоширов Ранхаш и Рладай затаскивали вместе под весёлое аханье Ывашия. Сгрузили их сперва в одной спальне, Рладай даже успел пожелать харену спокойной ночи и уйти вместе с домоправителем. Но после того как Шидай начал помогать Майяри снимать платье, Ранхаш осознал, что оставлять их вместе в одной постели в таком состоянии будет большой ошибкой, и попытался унести Майяри в другую комнату. Девчонка закатила детскую истерику с брыканиями, и застонавший от отчаяния оборотень опять бросил её на кровать и сам свалился между ней и отцом.

– Лежать на месте! – холодно велел он.

Несколько минут пьянчуги действительно вели себя тихо. Затем с подушки приподнялся Шидай.

– Тс-с-с, Майяри, ползи сюда. Я тебя целоваться научу.

– На месте лежать! – рявкнул Ранхаш, и доставшая его парочка смиренно вытянула ноги и сложила руки на груди.

Уже через четверть часа задёрганный харен даже не возмутился, когда сонная Майяри прижалась к нему и завинтилась затылком под мышку. Не возмутился он, и когда Шидай забросил ногу на его бёдра и зашарил рукой по груди. Пробормотав что-то про плоскодонок, лекарь наконец затих и засопел на ухо Ранхашу. Тот не возмутился, только устало уставился на потолок, надеясь, что эти двое действительно уснули.

Недавнее происшествие с тёмным хаги теперь казалось всего лишь сном, причём не самым страшным.

В теле царила потрясающая лёгкость и расслабленность. Просыпающейся Майяри казалось, что она нежится на самой прекрасной из кроватей, под её щекой приминается мягчайшая подушка, а тепло, ощущаемое с левого бока, было самым ласковым теплом на свете. И поза, в которой она так сладко спала, была самой удачной позой для сна. Не хотелось шевелиться, открывать глаза и просыпаться, но разум постепенно прояснялся и слух начал улавливать умиротворяющие утренние звуки: щебет птичек на улице, лёгкое шуршание вишнёвых ветвей, тихий-тихий скрип половиц из коридора и сонное сопение. Эти звуки убаюкивали ещё сильнее.

Кажется, они вчера с господином Шидаем куда-то ходили, ели там и даже пили. Наверное, поэтому она и не помнит, что там происходило после их душевного разговора. Майяри разрешила себе не волноваться. Вот она ещё немного полежит, понежится, позволит себе побыть расслабленной, а потом проснётся и опять запустит в свою жизнь проблемы и беспокойство. Но потом, потом…

Странно только, что господин Шидай не обнимает её, как обычно. Это же он спит рядом? Майяри лениво приоткрыла левый глаз – правый был закрыт подушкой – и осмотрела лежащего рядом мужчину. Взгляд её заинтересованно скользнул за распущенный ворот рубашки и опустился ниже. Руки её соседа по кровати были сложены на груди и правой ладонью он беззвучно похлопывал себя по плечу левой. Майяри зачарованно проследила, как поднимается и опускается рука, и взор её зацепился за знакомые шрамы. Ладонь в очередной раз поднялась, и девушку словно кипятком ошпарили. Умиротворённо стучащее сердечко метнулось в грудной клетке, и Майяри уставилась на лицо мужчины.

Господин Ранхаш не спал. Лежа на спине, он, прищурившись, смотрел в потолок и, казалось, терпеливо поджидал её пробуждения. Шевеление рядом он почувствовал сразу же и медленно повернул голову, чтобы столкнуться с испуганным взглядом девушки.

– Как я рад, что вы проснулись, – жёлтые глаза многообещающе прищурились.

Желудок сжался, и Майяри, судорожно сглотнув, с трудом приподняла голову – лежала она на животе – и посмотрела, нет ли кого-нибудь по другую сторону от харена. Левая половина постели была смята, но пуста. Она спала с господином Ранхашем в одной постели? Только с ним одним? Кровь кипятком прилила к шее, наползла на щёки и осветила уши.

Майяри никогда не считала себя особенно стеснительной. Порой ей бывало неловко или стыдно, но это был далеко не первый раз, когда она ложилась спать рядом с мужчиной. На практике, когда она училась в Санаришской школе магии, ученики чаще всего спали на свежем воздухе и девушек мастера раскладывали между парнями. Последние-то горячие, а у девчонок вечно руки и ноги как лёд. Первый раз Майяри такой ночлег показался настоящей дикостью, но, проснувшись утром в объятиях Виидаша, девушка поняла, что ничего неприятного или особо постыдного в этом нет. Зато тепло-то как!

Но сейчас всё было иначе. Одна мысль, что она провела ночь в одной постели с выдержанным хареном, для которого приличия не пустой звук, заставила почувствовать ужас. Они уже делили вместе комнату, но тогда она хотя бы помнила, что происходило. А сейчас… Майяри опять сглотнула.

Как-то старейшина заподозрил, что она задумала очередной побег. Майяри всегда умела хорошо держать свои планы при себе, даже побои не могли вытянуть из неё правду. Но дед знал её слабое место: в бреду она могла рассказать что угодно. Нужно было просто довести её до неадекватного состояния, например, подпоить. В тот раз Майяри очнулась на вершине горы, куда могли попасть только оборотни-птицы. Рядом лежал Борий в своём зверином облике с выщипанным хвостом и придавленный камнем к земле.