вновь броситься в атаку, но откуда ни возьмись появился Асума и убил его одним мощным ударом. Мертвое тело, потеряв равновесие, свалилось через перила на арену.

— Какаши! — воскликнул Асума.

Какаши убил своего противника и очутился спиной к спине с сыном Третьего.

— За ними погоня. Сколько человек?

— Девять.

— Кого ты отправил на подмогу?

— Учиху.

— Но Саске ведь…

— Не Саске.

Они отскочили друг от друга, завидев противников. Разобравшись с новой партией нападавших, вновь очутились рядом.

— Кого, Какаши? — напряженно процедил Асума, не выпуская из зубов сигарету. — Ту девчонку, что шороху навела своим возвращением?

— Да.

— Да ты с ума сошел! Я отправлюсь за ней.

— Нет. Ты нужен здесь.

— Она генин, Какаши! Я видел ее анкету. Они все погибнут! Девочка-генин не способна одолеть девять мужчин ранга чунина!

— Она Учиха.

— Не имеет значения!

— Имеет, черт возьми! Не тебе судить, Асума. Я тренировал ее и знаю, на что она способна, а на что нет. Делай свое дело.

— Шикамару — мой ученик…

— А Сакура, Наруто, Саске и Сарада — мои. Делай свою работу, Асума! — Какаши начал понемногу терять терпение.

— Ты…

— Постой-ка…

Какаши прищурился. С центра арены на трибуны спикировал ворон. Заметался под навесом, хлопая крыльями, и подлетел на протянутую руку. Птица посмотрела на него, склонив голову. На шее топорщились слипшиеся перья. Какаши молча кивнул ворону. Тот поднялся в воздух и вылетел из-под навеса трибуны.

— Все в порядке, Асума.

Тот вопросительно нахмурился.

— Ворон от Сарады. Они разобрались с погоней.

Асума только выдохнул дым и крепче сжал свое оружие.

— Раз так… — произнес он коротко и, не договорив, кинулся в бой.

Какаши расправлялся с врагами, напряженно поглядывая на то, что происходило за фиолетовым барьером. Крыша ложи Каге претерпела поразительные метаморфозы. Пространство внутри барьера вмещало земляные стены и вековые деревья.

Да что там происходит?

— Гляди! — воскликнул Гай.

Какаши прищурился. Рядом с Анбу, притаившимися у барьера, появилась знакомая фигура: высокий ворот кофты, коричневая перевязь танто.

— Учиха Шисуи.

Перекинувшись парой слов с лидером отряда Анбу, Шисуи отскочил к краю крыши, и его тело вдруг обернула зеленая чакра. Какаши не моргая уставился на то, что творилось на крыше ложи Каге.

— Невероятно… — ошарашенно пробормотал Гай. — Чакру видно… прямо так… просто…

В зеленом пламени чакры Шисуи сформировался полупрозрачный скелет исполина с гигантским черепом. Парень подпрыгнул в воздух, и костлявый кулак из чакры ударил в барьер. По арене прокатился страшный визг, раздирающий барабанные перепонки. В месте столкновения кулака с барьером вспыхнул огонь, и зеленую руку полупрозрачного демона обернул протуберанец пламени. Барьер не поддался. Шисуи отпрянул и переместился на соседнюю крышу.

— Что творит этот мальчишка?! — воскликнул Какаши.

Зеленый великан менялся. Скелет оплели волокна мышц. За ними тело из чакры обтянула кожа, потом проявились доспехи. Зажглись желтым светом глаза.

— Боги… — упавшим голосом выдавил Гай.

Глава 49. Основатели

49

Сарада сидела в траве, облокотившись спиной на дерево и касаясь голым плечом плеча Шикамару. Тело от недостатка чакры придавило слабостью. Голова все еще гудела, болела раненая рука под перевязкой, саднили костяшки пальцев — все-таки перчатки мало защищали нежные руки во время таких сильных ударов.

— Даже встать не могу, — пробормотала она вяло.

— Ага… — в тон ей отозвался Шикамару.

Меж деревьев сквозил прохладный ветерок. Сарада запрокинула голову. В просветах между листвой виднелись клочки серого неба, а солнце все не показывалось из-за облаков. На главной арене шли бои; где-то впереди мама и Нанадайме догоняли папу, а у Сарады не было сил даже подняться на ноги. Ветер шевелил листву, лесная птица уже несколько минут упрямо щебетала один и тот же звук.

Сидя здесь в покое посреди природы, странно было осознавать, что вокруг идет война. В голове вертелись обрывки извечных вопросов, и Сарада быстро перескакивала с одного на другой, потому что так просто найти ответы на них было невозможно, а глубоко и напряженно над чем-то думать она была не в состоянии.

После всего, что ей довелось пережить за последние года полтора, тема смерти стала для Сарады очень острой. Шисуи привел ее в чувство, но в смерти ей все равно виделся некий возвышенный смысл, манящий… Эта великая черная бездна, которая неотвратимо затягивала в себя любое живое существо. Сараде время от времени казалось, что все, что она делает — бессмысленно. Все бессмысленно. Ее желания, стремления, переживания. Попытки спасти близких, тревоги о будущем. Все равно всех ждет один конец — смерть. Рано или поздно. Лучше поздно, чем рано, но какая разница, если исход все равно тот же? Ради чего эти сражения, крики о Воле Огня?

Сарада с трудом повернула голову и посмотрела на Шикамару. Он услышал шевеление, почувствовал на себе взгляд и тоже посмотрел на нее. Так близко, на расстоянии ладони или двух. Сарада, ничуть не смущаясь, разглядывала его редкие ресницы, капли пота на лбу и щеках, карие глаза, черные зрачки, расширенные в полумраке рощи. Она далеко не сразу задумалась, что этими же глазами он сейчас смотрит на нее.

Живой человек.

Сарада перевела взгляд на неподвижный труп шиноби Звука неподалеку. Снова посмотрела на Шикамару. Его взгляд стал немного растерянным. Шикамару часто заморгал, отвернулся и смущенно ухмыльнулся.

— Ты даже без шарингана умеешь гипнотизировать, Сарада.

Она смутилась.

— Прости.

Вновь посмотрела на убитого мужчину.

Ощущение прохладного ветра на коже. Дыхание живого человека рядом: человека, которому доверяешь. Серое небо. Боль в руке под тугими бинтами и тяжелое биение сердца в груди.

— Впервые чувствую себя настолько живой, — сказала она вдруг, сама не зная зачем.

Шикамару странно взглянул на нее.

****

Шисуи что есть духу мчался на главную арену. Ему удалось погрузить в гендзюцу большинство гостей Песка и Звука, оказавшихся в зоне досягаемости, и Ибики, окрыленный внезапным переломом в ходе сражения в пользу Листа, забыл про него. Джирайя отнесся философски к сражению между учителем и бывшим товарищем и почему-то решил не вмешиваться в их поединок.

Но Шисуи было не до философии.

Особой нежности к Сандайме Хокаге он никогда не питал, но все же его смерть сейчас была им всем очень некстати. Казалось бы, глава