Дацзы опустилась перед ней на колени и похлопала по щеке.

– Я тебе нужна. Сейчас ты этого не осознаешь, но скоро поймешь. Я нужна тебе куда больше, чем они. Надеюсь, ты выживешь.

Она наклонилась так близко, что Рин ощутила на коже горячее дыхание. Дацзы взяла Рин за подбородок и заставила ее заглянуть в единственный уцелевший глаз императрицы. Рин уставилась в гипнотически пульсирующий черный зрачок внутри желтого кольца, в бездну, манящую к себе.

– Вот, на прощанье.

Рин увидела прекрасную девушку – видимо, Дацзы. Она лежала на земле голая, прижимая к груди одежду. По белым бедрам струилась кровь. Потом Рин увидела лежащего без сознания юного Ригу. И Цзяна рядом с ним – он кричал, пока какой-то человек пинал его по ребрам, снова и снова.

И тогда Рин осмелилась поднять взгляд. Мучителем был не мугенец.

Голубые глаза. Соломенные волосы. Солдат снова и снова заносил сапог для удара, и Рин слышала треск сломанных костей.

Она перескочила вперед на несколько минут. Солдат пропал, и дети с плачем жались вместе, вымазывая друг друга кровью и корчась от страха в тени другого солдата.

– Уходите отсюда, – сказал другой солдат на таком знакомом языке. Рин никогда не ожидала услышать на этом языке ни одного доброго слова. – Сейчас же.

И тогда Рин поняла.

Это гесперианский солдат изнасиловал Дацзы, а мугенец ее спас. Такой образ преследовал Дацзы с самого детства, под его влиянием она принимала все свои решения.

– Мугенцы не были нашими истинными врагами, – пробормотала Дацзы. – Никогда не были. Они лишь марионетки, служившие безумному императору, который развязал ненужную войну. Но кто внушил им эти мысли? Кто убедил, что они могут покорить континент?

Голубые глаза. Белые паруса.

– Я обо всем тебя предупреждала. Говорила об этом с самого начала. Эти демоны разрушат наш мир. У гесперианцев есть четкое представление о будущем, и для нас в нем нет места. Ты уже это знаешь, наверняка поняла, ты ведь видела, каковы они. Я могу прочитать это в твоих глазах. Ты знаешь, насколько они опасны. И знаешь, что тебе нужен союзник.

На языке у Рин вертелись вопросы, слишком много вопросов, но ей не хватало дыхания, чтобы их задать. Зрение затуманилось, по краям все темнело. Рин видела только бледное лицо Дацзы, танцующее над ней, как луна.

– Подумай об этом, – прошептала Дацзы, проводя холодными пальцами по шее Рин. – Разберись, за что ты сражаешься. А когда поймешь, разыщи меня.

– Рин? Рин! – раскатился над ней голос Венки. – Проклятье! Ты меня слышишь?

Рин почувствовала, как спина и плечи освобождаются от давившего на них веса. Она лежала с широко открытыми глазами, глотая воздух.

Венка щелкнула пальцами перед ее лицом.

– Как меня зовут?

Рин застонала.

– Помоги встать.

– Почти угадала. – Венка подсунула руки под живот Рин и помогла повернуться на бок. Малейшее движение причиняло боль, волнами перекатывающуюся по спине. Рин рухнула Венке на руки, едва дыша.

Венка ощупала раны на спине Рин.

– Ох, хорошего мало, – пробормотала Венка.

– Что там?

– Э-э-э… Ты нормально дышишь?

– Ребра… – охнула Рин. – Моя… Ох…

Венка убрала руки. Они вымокли к крови.

– У тебя под кожей застрял железный прут.

– Я знаю, – сказала Рин, стиснув зубы. – Вытащи его.

Она потянулась, чтобы выдернуть прут самостоятельно, но Венка успела схватить ее за руку.

– Если вытащишь его сейчас, то потеряешь слишком много крови.

Рин это знала, но при мысли о железном пруте, входящем все глубже в тело, ее охватывала паника.

– Но я…

– Просто подыши. Хорошо? Пожалуйста, просто дыши.

– И насколько все плохо? – раздался голос Катая.

Слава богам!

– Несколько сломанных ребер. Не шевелись, я раздобуду носилки.

Венка убежала.

Катай опустился на колени рядом с Рин.

– Что случилось? – спросил он, понизив голос до шепота. – Где императрица?

Рин сглотнула комок в горле.

– Ушла.

– Это очевидно. – Катай сжал ее плечо. – Ты ее отпустила?

– Я… Что?!

Катай сурово посмотрел на нее.

– Ты ее отпустила?

А Рин ее отпустила?

Она не могла ответить на этот вопрос.

Она могла бы убить Дацзы. Прежде чем упала мачта, у нее было много возможностей сжечь, задушить или зарезать императрицу. Если бы Рин захотела, она бы покончила с ней.

Почему же она этого не сделала?

Гадюка заставила Рин ее отпустить? Было ли нежелание убивать Дацзы результатом собственных мыслей или гипнозом? Рин не помнила, сама ли позволила Дацзы сбежать, или ее переиграли и победили.

– Я не знаю, – прошептала она.

– Не знаешь или не хочешь сказать? – спросил Катай.

– Я думала, все будет очевидно. – Голова у Рин кружилась, а глаза закрывались. – Считала решение совершенно ясным. Но на самом деле не знаю.

– Кажется, я понял, – произнес Катай после паузы. – Но лучше промолчу.

От звона гонга Рин резко проснулась. Она попыталась спрыгнуть с кровати, но стоило поднять голову, как спину пронзила боль.

– Стой! – В поле зрения появилось размытое лицо Венки. Она положила руку на плечо Рин и заставила ее снова лечь. – Не так быстро.

– Но утренняя побудка… Я опоздаю.

Венка засмеялась.

– Куда? Ты не на боевом посту. Мы все теперь свободны.

– Как это? – заморгала Рин.

– Все кончено. Мы победили. Можешь отдохнуть.

После долгих месяцев войны, когда они засыпали, ели и просыпались по одному и тому же строгому распорядку, услышать такое было насколько невероятно, что слова как будто были из другого языка.

– Все закончилось? – еле слышно спросила Рин.

– Пока да. Но не переживай, у тебя будет куча дел, как только начнешь ходить. – Венка хрустнула пальцами. – Скоро начнется зачистка.

Рин с трудом приподнялась на локтях. Боль в пояснице пульсировала в такт сердцебиению. Рин стиснула зубы.

– О чем речь? Просвети.

– Ну, империя не полностью капитулировала. Она обезглавлена, но самые сильные провинции – Тигр, Лошадь и Змея – еще держатся.

– Но ведь генерал Волчатина мертв.

Венка и без нее это знала, она видела, как все случилось, но было приятно произнести это вслух.