Итогом стала бойня: византийцы, кроме прочих преимуществ, были к тому же хорошо отдохнувшими, тогда как их враги утомились на марше. Сайф ад-Даула потерял всю свою добычу и был почти взят в плен: упоминается обычная уловка, состоящая в разбрасывании серебра и золота, чтобы отвлечь преследователей.

В тексте даются особые рекомендации на тот счёт, как дополнять стратегию, начиная с необходимости обеспечивать запасы воды посредством контроля над каждым источником в ущельях и проходах, где располагаются засады.

Далее следует тактика[606]. Для отражения частых сугубо конных набегов (монокурса) существенно необходимы опытные лазутчики, способные оценить численность врагов по следам копыт и затоптанной траве и угадать, куда они направляются; далее, нужны знающие своё дело офицеры и бойцы на добрых конях, чтобы настичь врага и напасть на него на марше. Такие рейды за добычей и рабами обычно совершались под предлогом джихада (если предлоги вообще указывались), но автор также рекомендует готовиться к отражению настоящего широкомасштабного джихада, который вёлся добровольцами, чья религиозная мотивация была куда более вероятна (речь идёт о муджахидах = «прилагающих усилия»):

За очень краткий срок среди воинов джихада стало больше тюрок, чем арабов; многие из них были гулямами. В Коране (52:24, 56:17, 76:19) слово «гильман» (множественное число от «гулям») относится к «вечно юным мальчикам, прекрасным, как жемчужины», чьи интимные услуги, как и услуги наложниц-женщин (гурий), служат небесной наградой праведным мусульманам, павшим воинам джихада и нынешним смертникам-шахидам; но впоследствии это слово стало обозначать не Ганимедов, а тюркских бойцов, так называемых «воинов-рабов» – особый обусловленный договором статус, который даже мог совмещаться с богатством и властью. Империя Газневидов, возникшая в десятом веке, была основана гулямом Абу Мансуром Сёбук-тегином, родившимся ок. 942 г. и ещё мальчиком проданным в Бухару, а тюрок-кипчак Бейбарс дорос от телохранителя до командира дворцовой стражи ок. 1250 г., став затем султаном Египта и Сирии в 1260 г. под именем ал-Малик аз-Захир Рукн ад-Дин Бейбарс ал-Бундукдари, знаменитым победителем как крестоносцев, так и монголов[607].

Когда воины джихада периодически собираются, чтобы напасть на границу, ключевую важность обретает заблаговременная разведка: в дополнение к шпионам, лазутчикам и патрулям лёгкой кавалерии, уже упоминавшимся выше, следовало засылать за границу купцов, чтобы они разузнали, что смогут.

Далее следует подкуп: халиф был далеко, в Багдаде, и к тому же в то время бессилен, и даже такой активный враг, как Сайф ад-Даула, находился далеко за границей, в Алеппо. Поэтому нужно было слать письма и «корзины с подарками» «местным эмирам, командовавшим крепостями на границе»[608].

Далее идёт сопровождение выдвигающихся сил врага, покуда не станет ясно, где он собирается разбить лагерь. Надев особые тёмные накидки поверх доспехов[609], основные силы должны подойти к лагерю врага, выслав вперёд лазутчиков, чтобы они могли продолжать слежку за продвижением врага, когда он снимется с лагеря. Автор, очевидно, предполагает, что враги столь многочисленны, что нападать на лагерь бесполезно – даже ночью, располагая некоторым преимуществом неожиданности.

Следует прибегать к особым методам, чтобы успешно следить за продвижением врага. Нужны три отборные группы лазутчиков: одна остаётся в такой близости к врагу, что её члены могут слышать шум множества голосов; вторая находится на расстоянии, удерживая первую в пределах видимости; третья, в свою очередь, делает то же самое. Всем трём группам нужно сосредоточиться на слежении за врагом, а не на сообщении о своих наблюдениях турмарху (высшее воинское звание после стратига, номинально глава турмы или мера в 2000 человек и больше; здесь использовано для обозначения командующего операцией). Он получает донесения от трёх групп слежения через подразделения численностью в четыре человека, которые, в свою очередь, пребывают в поле видимости групп и отсылают двоих из своего числа, когда нужно о чём-то донести. Таким образом, стратиг может замедлить, ускорить или перенаправить движение своих сил сопровождения в зависимости от движений врага[610]. Опасно просто следовать за врагами: они опытны и оставляют у себя в тылу стражу, которая может стать для преследователей засадой.

Всё это, как отмечалось выше, предполагает, что враг слишком силён для того, чтобы нападать на него, пока он в полном составе. Но одна из целей столь тесного сопровождения вторжения состоит в том, чтобы быть готовыми немедленно атаковать, если достаточное число врагов в поисках добычи отважится отойти довольно далеко от «боевого построения эмира», оставив его уязвимым. Для этого нужно прежде всего передвигаться по ночам, потому что в ином случае вторгшиеся враги увидят облака пыли, поднятые силами сопровождения, и воздержатся от разделения сил для набега.

Даже если всё идёт хорошо, «боевое построение эмира» может всё ещё оставаться слишком сильным; в этом случае можно атаковать одну или более группу налётчиков, отделившихся от основных сил. Если у них есть собственные силы прикрытия для защиты тыла, пока они заняты грабежом – в тексте используется слово «фулькон», германское название стены из щитов пехотинцев в римском стиле, но здесь оно обозначает любой отряд, не занятый грабежом, – тогда командующему нужно разделить свои силы надвое, выслать на фулькон один отряд, а самому с другим отрядом напасть на грабителей «на большой скорости, с напором, с криками и военными кличами»[611]. Это не подействовало бы на бойцов фулькона, выстроенных в боевом порядке, но могло бы произвести панику среди грабителей, рассеявшихся по местности в поисках добычи и пленных, и обратить их в беспорядочное бегство, после чего преследователи могут изрубить их на куски.