– Шутишь? – искренне удивился Бесков. – За динамовцами по пятам идут сразу четыре команды, которые имеют реальные шансы взять вместо них «бронзу».

– Но торпедовцам грозит вылет – неужели москвичи не помогут москвичам? – продолжал вопрошать Слащев.

– При другом раскладе, может быть, и помогли бы, но только не сегодня. А торпедовцы сами виноваты в своих бедах. Девять поражений подряд – это же надо умудриться?

– Да, лет пять назад «Торпедо» называли очень перспективной командой, да и по возрасту они были чуть ли не самыми молодыми в высшей лиге, – вздохнул Слащев. – А теперь из того состава остались лишь трое: Дегтярев, Смирнов да Никонов. Вот и проводит команда свой худший сезон в истории.

– Виктора Шустикова они зря отпустили в тренеры – мог бы еще поиграть, – посетовал Бесков. – После его ухода центральное место в обороне оголилось и голы торпедовцам стали забивать с таких позиций, на которые классная команда не должна допускать соперников. Думаю, и сегодня мы это увидим.

– А я подозреваю, что динамовцам придется несладко – они уже который матч подряд не могут выиграть здесь, на своем стадионе, в основное время. А торпедовцам терять нечего – они, как раненый зверь, будут огрызаться. Короче, интересный футбол сегодня может получиться.

Бесков не стал спорить с этим выводом, поскольку думал точно так же, иначе вряд ли бы пришел сегодня на стадион. Хотя погода сегодня не жаловала – было всего лишь два градуса тепла. Поэтому трибуны «Динамо» были заполнены более чем на четверть – всего стадион вмещал 54 тысячи зрителей.

– Надо же, кто соизволил сегодня пожаловать, – вырвалось внезапно у Бескова.

Поймав вопросительный взгляд своего приятеля, тренер указал рукой чуть правее. Там к своему месту в ложе гостей пробирался человек в кепке и с поднятым у плаща воротником. Лицо его было сосредоточенным, взгляд каким-то застывшим.

– Это заместитель начальника управления футбола Леонид Зольский, – представил Бесков незнакомца своему приятелю. – Странно, обычно он на такие матчи не приходит.

– Ну, почему же – играют две московские команды, причем одна из них в зоне вылета. Вот наше футбольное начальство и соизволило придти, – высказал свое предположение Слащев.

– Прийти-то пришел, но смурной какой-то, прямо на себя не похож. Леонид Карпыч! – крикнул Бесков чиновнику и помахал ему рукой.

В роли Зольского выступал сотрудник КГБ Яков Ильин, тщательно загримированный опытным гримером на Лубянке за несколько часов до матча. Вместе с ним на стадион приехала и целая группа чекистов, которая под видом болельщиков рассредоточилась поблизости от «Зольского» на трибунах. Они должны были зафиксировать момент встречи своего подопечного с главой московского тотализатора Банкиром, который находился на этом же стадионе. Для этого у двух чекистов были с собой портативные видеокамеры, с помощью которых они собирались запечатлеть каждого, кто начал бы крутиться поблизости от «Зольского».

20 октября 1973 года, суббота, Чили, Сантьяго, «Арена бокса»

Когда в зале «Арены бокса» появился глава Правительственной хунты Аугусто Пиночет со своей свитой, раздался оглушительный свист. Отправляясь сюда, каудильо предполагал, что большая часть зрителей встретит его отнюдь не овациями. Но свист был настолько оглушительным, что Пиночета это покоробило – он вдруг ясно осознал, что ни лично его, ни его власть большинство чилийцев не уважают и, видимо, не сильно боятся. Понял это и по достоинству оценил и Валентин Гранаткин, который просто не мог пропустить этот поединок, плененный вчера личностью одного из ее участников.

Тем временем на ринге уже находились главные участники предстоящего поединка. Два финалиста турнира – Элой Перес и Анджей Кравчик. У каждого за плечами было по две победы, причем у Переса обе были нокаутом, а у Кравчика всего одна и одна победа за явным преимуществом. И это придавало их поединку дополнительную остроту.

Молина и Райнери за ходом всего турнира наблюдали по телевизору, восхищаясь успехами своего подопечного – Кравчика. Все шло согласно тому плану, который они наметили, хотя у Молина были некие сомнения на этот счет. Их он и озвучил, когда они уселись перед телевизором, чтобы увидеть финал турнира.

– Ты предупредил поляка, что сегодня он должен обязательно проиграть? – спросил Молина, потягивая из банки пиво.

– Я сделал это около пяти раз, – ответил Райнери, дымя сигарой. – Он обещал сделать все, как я ему сказал.

– На каком раунде он должен сломаться?

– На восьмом или девятом – он сам выберет.

– А его тренер об этом знает?

– Естественно, Риос тоже в курсе.

Едва прозвучал гонг, как Перес бросился в атаку, пытаясь уже на первых минутах подавить своего противника. Собственно, то же самое он делал и в двух предыдущих поединках, поэтому победы одерживал уже в начале – в первом бою это случилось в третьем раунде, во втором – в четвертом. Кравчик об этом знал, поскольку внимательно следил за теми боями из зала и делал соответствующие выводы. Поэтому он сдержал первый натиск противника – сначала умело закрывая лицо и корпус, а затем, когда частота ударов усилилась, стал быстро перемещаться по рингу, не давая сопернику возможности загнать его в угол. При этом Кравчик все время держал в голове предупреждение Риоса: «Запомни, сынок: левша чаще всего проводит прямой левой или снизу в голову или в туловище». И Кравчик не давал противнику этого шанса. Так закончился первый раунд.

– А ты, оказывается, трусоват, – проходя мимо поляка, процедил сквозь зубы Перес. – Но долго ты, как заяц, не пробегаешь – я тебе это обещаю.

– Ты все делал правильно, – обмахивая своего подопечного полотенцем, похвалил Кравчика Риос. – Ты убедил Переса в том, что боишься его. А теперь возьми и ошеломи его.

И во втором раунде Кравчик изменил тактику. Как только после гонга Перес снова бросился в атаку, поляк начал движение в левую сторону, чтобы «закрутить» противника и лишить его преимущества атаки левой рукой. При этом сам Кравчик стал наносить удары левой рукой через вытянутую правую руку соперника, как учил его Риос на тренировках. Тем самым он сковал сильную руку чилийца. Тогда тот стал наносить удары правой рукой. Но поляк ожидал и этого. Он стал отбивать удары, выводя Переса из равновесия и ожидая момента, чтобы начать контратаку правой рукой. И когда в защите противника замаячила брешь, он собрался было нанести ему молниеносный хук. Но в этот момент гонг возвестил об окончании раунда.

– Этот поляк не так труслив, как кажется, – оповестил Переса его тренер – Нельсон Агеро. – Он заманивает тебя в ловушку, а сам готовит тебе мощный хук справа. Будь внимателен и не дай застать себя врасплох.

20 октября 1973 года, суббота, Москва, стадион «Динамо», матч «Динамо» (Москва) – «Торпедо» (Москва)

Игра началась с яростных атак хозяев поля, динамовцев, которые почти всей командой пошли вперед. Однако торпедовцы быстро отбили эту атаку и тут же устроили свою – с выходом Дегтерева и Смирнова против двух защитников «Динамо». Прострелив мяч между защитниками, Дегтерев вывел в прорыв своего партнера и тот, видя, что навстречу ему бежит вратарь динамовцев Пильгуй, ударил по мячу. Тот взмыл вверх, пролетел над вытянутыми руками вратаря и угодил… в перекладину. Вздох облегчения вырвался из уст динамовских болельщиков, которые явно не ожидали от команды, которая проиграла девять матчей подряд, такой прыти уже в первые минуты игры. Впрочем, уже в следующую минуту, когда динамовцы вновь пошли в атаку, многие их поклонники расценили этот опасный выпад торпедовцев, как досадную случайность. Но это был неверный вывод.