– Все, кроме Виктора Хары, – снова вспомнил о печальной судьбе певца Гранаткин. – Его убили в одном из здешних подтрибунных помещений и это установленный факт. Именно поэтому вы сейчас и не допускаете нас в эти помещения – там наверняка еще остались следы этих преступлений. А, может, там до сих пор сидят взаперти пленные люди?

– Я не понимаю, чего добивается сеньор Гранаткин? – развел руками Рамос и посмотрел на Роуза. – Наш стадион совершенно пригоден для проведения спортивных состязаний, в том числе и футбольных матчей. Подтрибунные помещения сейчас приводят в порядок и к концу ноября, ко дню матча, там все будет готово. Поэтому вы должны дать четкий ответ: будете вы здесь встречаться с нашей сборной или нет?

– Мы настаиваем на том, чтобы провести игру на нейтральном поле, – сообщил Гранаткин.

– Но это несправедливо, – возмутился Рамос. – Первый матч мы сыграли с вами на вашем стадионе. Почему повторную игру мы должны проводить где-то вдали отсюда? Впрочем, мы согласны поменять этот стадион на любой другой. Хотите, проведем игру на арене «Санта Лаура» здесь же, в Сантьяго, или на «Плая Анча» в Вальпараисо. Вы согласны?

– А что, это неплохая идея, – вступил в этот спор Стэнли Роуз.

– Я имел в виду нейтральное поле за пределами Чили, – объяснил свою позицию Гранаткин.

– Час от часу не легче – чем вам не угодила моя страна? – всплеснул руками Рамос.

– Здесь произошел антигосударственный переворот, тысячи людей погибли, столько же находятся в тюрьмах, – обводя взглядом всех собравшихся, произнес Гранаткин. – Поэтому мы не можем рисковать жизнями наших футболистов, которые вынуждены будут играть в столь враждебной обстановке.

– Мы, конечно, не приукрашиваем нашу действительность, но и очернять ее не позволим, – не скрывая своего возмущения, обратился к членам комиссии Рамос. – Обстановка в Чили, действительно, тревожная, поскольку антиобщественные элементы не оставляют попыток возродить в стране хаос. Но новая власть делает все от нее зависящее, чтобы люди чувствовали себя нормально. Например, вчера в Сантьяго, на «Арене бокса» открылся боксерский турнир с участием ведущих боксеров-любителей, которые дерутся по правилам профессионального бокса. Вся страна следит по телевидению за этими поединками. Все билеты на эти бои распроданы, что говорит об огромном интересе к этому турниру. А вы говорите, враждебная обстановка. Чтобы вы убедились в том, что я вам не вру, приглашаю членов комиссии на этот турнир. Что вы на это скажете?

– Мы согласны, – практически без раздумий ответил Роуз. – Бокс не менее интересный вид спорта, чем футбол, поэтому будет любопытно за этим понаблюдать. А заодно и обсудить наши футбольные проблемы. Ну что, мистер Гранаткин, вы согласны?

Советский представитель ничего не ответил, но по его лицу было видно, что он готов согласиться с тем решением, которое примут члены комиссии.

* * *

Когда Гранаткин очутился внутри ревущей и клокочущей от восторга «Арены бокса», он тут же забыл обо всех перипетиях своего недавнего спора с Орландо Рамосом. Стихия боксерского поединка захватила его целиком и полностью, тем более, что на ринге боксировали два бойца, достойные друг друга.

– Видите, того боксера, который стоит к нам сейчас лицом? – спросил Гранаткина Рамос. – Это ваш земляк.

– Русский? – удивился Гранаткин.

– Почти – он поляк. Это Анджей Кравчик, который вчера уже победил одного нашего боксера – Эрика Рохаса, отправив его в нокаут в третьем раунде. Теперь он боксирует против Педро Скарметы и, судя по всему, победит и его.

– И что тогда? – поинтересовался Гранаткин.

– Тогда он выйдет в финал, где будет встречаться с самим Элоем Пересом – любимцем нашего каудильо Аугусто Пиночета. Вся страна с нетерпением ждет этого поединка, – и в доказательство этого Рамос показал большущую статью в газете «Эль Меркурио», посвященную этому интригующему поединку.

– А чем вызван столь большой интерес именно к этому бою? – спросил Гранаткин.

– Поляк против чилийца – такого у нас еще не было. Кстати, все чилийцы с нетерпением ждут и футбольного матча между нами и вами, русскими. Вы не должны отказываться сюда приезжать – здесь вас ждет хороший прием.

Гранаткин не стал возобновлять недавний спор, чтобы не портить себе настроение. А бой тем временем был в самом разгаре. Кравчик был более активен, чем его оппонент. Чилиец постоянно прижимался к канатам и раз за разом пропускал сильные удары, как в голову, так и в корпус. Так продолжалось три раунда, после чего Скармета, выполняя наказ своего тренера, стал отходить от канатов, пытаясь перехватить инициативу. Но Кравчик не давал ему этого делать, нанося большое количество точных джебов. Чилиец снова стал пятиться к канатам, где занял глухую оборону. Так прошло еще три раунда. Во время одного из них Кравчик все-таки достал чилийца точным хуком справа, отправив его в нокаут. Но гонг, прозвучавший во время судейского отсчета на цифре восемь, спас Скармету от поражения. Однако победить ему было не суждено – это понимали практически все. И когда в пятом раунде Кравчик буквально загнал чилийца в угол ринга и стал колошматить его обеими руками, тренер Скарметы выбросил на ринг белое полотенце. Он просто испугался за здоровье своего подопечного. И зал взорвался бурными аплодисментами. Несмотря на то, что победил вовсе не чилиец, а поляк, люди, пришедшие в зал, по достоинству оценили красоту того боя, которую показал Кравчик. И главное – большинство чилийцев очень хотели, чтобы именно поляк сразился в финале с любимцем Пиночета. И чтобы славянин обязательно победил этого выскочку Переса, олицетворявшего собой ненавистную многим чилийцам хунту. Это настроение уловил и Гранаткин, который внезапно попросил Рамоса познакомить его с Кравчиком.

– С удовольствием, – ответил чилиец и провел советского представителя за кулисы боксерского ринга – в раздевалку.

Поляк сидел в кресле и пил минеральную воду из бутылки, когда в помещение вошел его тренер Гильермо Риос, а с ним двое незнакомых мужчин. Рядом с боксером сидела его невеста – симпатичная белокурая девушка по имени Агнешка. Только что она сообщила своему возлюбленному сногсшибательную новость о своей беременности, которая стала дополнительным поводом к тому, чтобы победитель турнира был на седьмом небе от счастья.

– Анджей, познакомься, пожалуйста, с сеньором Гранаткиным из России, – представил тренер одного из гостей – статного мужчину в синем костюме.

Боксер поднялся с кресла и протянул гостю руку.

– Спасибо тебе за прекрасный бой, – сказал гость по-русски, но Кравчик его понял. – И еще за то, что не боишься выйти в финал и сразиться с любимчиком Пиночета. Надеюсь, ты покажешь ему, что такое славянская сила.

Глядя в глаза этому русскому и улыбаясь в ответ на его слова, Кравчик думал, что все складывается более чем удачно. Этот представительный русский наверняка расскажет у себя на родине про эту встречу, а это только добавит боксеру шансов в нужный момент подобраться поближе к Брежневу. «Даже такой стратег, как Райнери, не смог бы предугадать такую удачу, которая свалилась на меня после посещения этого русского», – думал Кравчик, продолжая с улыбкой на устах выслушивать похвалы от советского гостя.