Сюй Шуанлиня: человека, который вынашивает в сердце какое-то огромное стремление. Нужно лишь правильно выбрать момент, чтобы прийти ему на помощь, а затем использовать его, чтобы шаг за шагом реализовывать собственный замысел.

— Рассуждения благодетеля Мо совершенно абсурдны. Неужели то заклинание не могло быть чем-то другим? — возразил настоятель Сюаньцзин. — Техникой Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти невозможно овладеть. На протяжении нескольких тысячелетий никто так и не смог этого сделать. Суть техники, что содержалась в основном томе, не дошла до потомков, так как кто-то смог бы обучиться этому запретному знанию?

— Верно, это просто какая-то сказка из «Тысяча и одной ночи».

— Тогда уж пусть расскажет, что с небес на землю сошел Верховный Бог Фуси. А что, это практически такая же невероятная история, как и открытие Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти.

— Это настолько абсурдно, что даже бродячий сказитель не посмел бы такое насочинять.

Зал Даньсинь гудел от криков и споров. Наконец кто-то с холодной усмешкой сказал:

— Образцовый наставник Мо, неужели вся эта длинная предыстория была лишь для того, чтобы убедить собравшихся здесь людей в том, что всех тех людей в Гуюэе убили вовсе не вы, а ваш двойник, проникший в этот мир через Пространственно-временные Врата Жизни и Смерти?

Мо Жань: — …

Увидев, что он не отвечает, кто-то из присутствовавших в Зале Даньсинь расхохотался в голос:

— Лихо он придумал, действительно потрясающе! Кто бы мог подумать, что для того, чтобы снять с себя вину за содеянное, образцовый наставник Мо в самом деле будет сочинять всякие небылицы!

— Оказывается, он так долго кружил вокруг да около, потому что хотел нас запутать. Думал, своими сказками сможешь смыть с себя вину и оправдать собственные преступления?

Не в силах терпеть этот галдеж, Цзян Си повернулся к ним и, с досадой тряхнув рукавами, не скрывая своего недовольства, обратился к людям, которые решили высмеять Мо Жаня:

— Каждый имеет право высказаться, к чему этот сарказм и ехидство?

Сложив руки в смиренном буддийском поклоне, настоятель Сюаньцзин ответил за них:

— Глава Цзян, не то чтобы люди нарочно ехидничали, просто предположения мастера Мо уж слишком невероятны. На взгляд этого старого монаха, лучше сначала провести разбирательство при участии Цитадели Тяньинь, а уж потом принимать решение.

— Да, глава Цитадели Тяньинь скоро будет здесь. Когда она прибудет, пусть образцовый наставник Мо отправится с ней для суда.

Прежде чем Цзян Си успел что-то сказать, Сюэ Чжэнъюн уже открыл рот. Хотя сейчас он пребывал в полном раздрае чувств, но все равно вступился за Мо Жаня:

— Я полагаю, что объяснение Жань-эра все же можно постичь и, возможно, Пространственно-временные Врата Жизни и Смерти на самом деле были открыты. Цитадель Тяньинь — это место для допроса преступников, совершивших чудовищные злодеяния, так что не следует передавать его туда, не разобравшись в этом деле.

— Верно! — какой-то ученик с Пика Сышэн сделал шаг вперед. — Во время сражения на горе Цзяо Мо Вэйюй сражался на передовой не на жизнь, а на смерть. Если бы тогда вас не выручил брат-наставник Мо, могли бы вы все выжить и стоять тут сейчас? Если бы он задумал низвергнуть мир совершенствования в хаос, он бы мог просто бросить вас всех умирать в ловушке на горе Цзяо!

Тут даже настоятель Сюаньцзин несколько растерялся:

— Это…

Кто-то из толпы сказал:

— Но ведь так и есть. Когда мы все оказались заперты на горе Цзяо, именно образцовый наставник Мо нашел способ выпустить нас наружу. Если бы он хотел причинить вред людям, то мог бы еще тогда нанести удар.

Эти слова, которые были истинной правдой, действительно заставили многих замолчать и глубоко задуматься.

Однако, молчание не равно признанию. Многие из присутствующих здесь людей все еще были в трауре по убитым родным и друзьям, и их душевная боль и скорбь были все еще слишком свежи. Более того, выжившие в Павильоне Гуюэе своими глазами видели, как Мо Жань убивал других заклинателей и все они, не считая Мэй Ханьсюэ, который еще тогда выразил сомнение по поводу увиденного, были твердо убеждены в том, что Мо Жань был инициатором той резни. В подобной ситуации разве можно было убедить их отказаться от кровной мести Мо Жаню и поверить в невероятную историю о каких-то мифических Пространственно-временных Вратах Жизни и Смерти? Проще сказать, чем сделать.

Поэтому очень скоро кто-то возразил:

— Однако я чувствую, что в том деле тоже что-то не так. Разве вы не помните, как все было? Сначала на горе Хуан образцовый наставник Мо очень точно предсказал развитие ситуации и, казалось, полностью владел информацией об использовании техники Вэйци Чжэньлун. Он сказал, что Ши Минцзин мог использовать Вэйци Чжэньлун, однако мне кажется, что именно он тот человек, который в совершенстве владеет запретными техниками.

— Верно! — после того, как против него выступил первый обличитель, тут же подтянулись и другие. — А вы заметили еще одну странность? Как Мо Жань смог открыть магический барьер горы Цзяо?.. Он же не из рода Наньгун…

Как только его голос затих, от входа в Зал Даньсинь долетел чистый женский голос:

— Как раз в этом нет ничего странного, поскольку в теле образцового наставника Мо течет кровь рода Наньгун.

Почти все присутствующие тут же повернулись на голос и увидели, что в зал стремительно входит процессия одетых в серебристо-изумрудные одеяния заклинателей с прикрепленными к поясу серебряными биркам с надписью «天 НЕБО». Во главе ступала прекрасная женщина, которой на вид было около двадцати семи лет. У нее были ясные глаза, белоснежные зубы и миловидное миндалевидное личико, которое обрамляли собранные в высокую прическу блестящие волосы. Она была невероятно одарена от природы и, пожалуй, внешними данными ни в чем не уступала первой красавице того времени Сун Цютун, однако из-за холодного темперамента красота этой женщины была холоднее льда.

Увидев ее многие изменились в лице, а у некоторых глав духовных школ появилось выражение благоговения. Лишь Цзян Си довольно прохладно отреагировал на ее эффектное появление и, лишь чуть поклонившись, сказал:

— Хозяйка Цитадели наконец-то здесь.

Эта нарядно одетая женщина была не кем иным, как уже долгое время не появлявшейся в бренном мире хозяйкой Цитадели Тяньинь, Му Яньли[256.1].

Му Яньли не только возглавляла Цитадель Тяньинь, но председательствовала в суде, рассматривающем все по-настоящему ужасные нераскрытые преступления Верхнего и Нижнего Царства совершенствования… Однако дел, требующих