же в этот раз свой развеселый взгляд до дивана, сцепившись им на полпути с хмурым и прямо-таки злым же темно-синим. — И да, Егор, знаю не понаслышке… Не перетруждай себя своими же подколами в сторону меня! Лучше скажи — как тебе: «В сказке ложь, да в ней намек»?

— Ты — не мо́лодец! — Ядовито выплюнул блондин, цедя неотрывно парня напротив еще более потемневшим взглядом. На что тот же лишь только еще больше ухмыльнулся. И, в который же раз сравнив этот и как реакцию же его на него же самого хвойно-маслянистый всплеск с прошлым же и на Софию, только еще раз убедился в правильности своих и тех же еще мыслей. Тут ведь и с ним куда больше горячности и кислоты. Какой-то же и кислости, кислотности. Когда же и там и с ней была только приторность, терпкость и температура тела. Ни больше ни меньше. И там же еще он и не кусал, он именно прикусывал. Почти что и лечил, излечивал и залечивал. Но вот и только же лишь осталось понять: «кого же из них самих и двоих первостепеннее?». — Но… да… тебе урок! Не творил бы херни вначале… чтоб покрошить и раскрошить наше же как в общем и мое же как в частности доверие… мы бы до этого момента не ждали — когда Роза и, сама того не ведая, подтвердит действиями свои… и твои же ко всему… слова! Но и кстати… о ней же и сейчас… точнее и со вчера же на сегодня… и уже как о и самой настоящей же хуйне…

— Ой, даже и не начинай… — всплеснул обреченно руками рыжий. — Нет! Ты меня с собой и в эту же вновь одну упряжку опять не запряжешь — мне и одной же и прошлой… как и лямки… хватило за глаза, чтоб еще же и теперь… и снова… так еще же и бурлаком. Да и за так!

— Из-за тебя же это… и пусть же не все… — смилостивился хоть немного и в этом Егор, но так стали же из голоса и не убрал, как и из своих глаз, ставших уже куда более темно-серыми, чем и синими, — …может, ты и впрямь… и в этот же конкретный раз… вдруг и действительно не причина… а всего лишь и связь… но ведь и для этого же самого следствия… Не было, не было и вот опять, да? И снова!

— Хочешь сказать, что Роза бы не смогла и какую-то другую… причуду, как и ниточку… да и целую же веревку для этого найти… придумать и про себя… помимо и меня же… только чтобы София вновь потянулась сама за ней… вдруг… и выбрать… и потянула же еще и ее на себя, чтобы наконец-то выбраться… а та бы, в свою очередь, и в это же самое время могла бы ее взять и ей же самой еще ее и задушить? Без лосьона. Без одежды из кожи… Зато и с молчащими овцами и грызущимися между собой волками, что в своих шкурах, что и нет как всегда! Спорим, вообще, что и я ей до конца тоже не был? Как и наверняка же и само выполненное задание Софией. Хотя… там и не выполненное тоже бы ее вряд ли и хоть как-то бы смилостивило… но и я же все еще вангую по шипам — которых сколько еще было со вчера, столько и осталось на сегодня! Нашла же просто к чему привязаться и придраться. Просто… Как и она же сама… сложная! Как и ты же сам и сейчас… Да и всегда! Все-таки у вас с ней куда больше общего, чем я думал… — скривился Влад и тут же в удивлении на месте подпрыгнул, услышав как и в этот же самый момент Александр подавился и закашлялся. Но и так же сразу же среагировал и, подскочив к нему в момент, постучал его по спине так, что буквально и в ладошки же с ней сыграл за то, что так и не сумел же до этого отобрать у него самого бокал, в который тот вцепился мертвой хваткой со словами: «Пользуйтесь и не благодарите… пока же я еще жив… с ним… и молчу! Но и как только же я его в три глотка уговорю… а это уже будет очень скоро… я вернусь… и обоим за эту же очередную перепалку… на пустом и лобном… по навтыкаю». — Да-да… Конечно! Пока ты его лишь только и в три горла уговариваешь. Как заменишь количество качеством, как Роза, тогда и точно же поговорим об этом… да и отхватим же за правду от тебя же… правда, Егорка? У тебя же ведь в отличие от него и с ней же — различие настоящее и правильное всего лишь одно… и только же в том, что она физический урод, а ты моральный! И что ее еще можно могилой исправить… после кремации и наживую… залив и после всего же и сразу еще и бетоном… и сбросив же этот самый кусок… на самое дно Марианской впадины… нет ее же и нет проблем… нечего и исправлять… а тебя — нет. Тебя ничто и никто не исправит… кроме и тебя же самого! Но ведь и опять-таки…

— Зат-кнись! Я…

— Не-не-не… Погоди! — Перебил почти сразу же блондина рыжий и сделал вид: будто бы и к чему-то, а там и к кому-то прислушивается, так еще же и что-то слышит. — Я что же сейчас… не ослышался? Нет… И все же ведь — как и в прошлый же раз! Все же и услышал… заботу о ней. И от тебя! Так еще и продолжаю же до сих пор ее… и уже без тебя… слышать! И да, конечно, пусть все же… и как прежде… и в твоем же все лишь таком… исключительном… исключенном и специфическом… ключе — через ненависть же ко мне. Но и все-таки! Если же только так мы и к чему-то же большему с тобой… и к ней же самой… и только же с твоей стороны… на этот же раз… и придем — то и я тоже, знаешь, готов потерпеть… Ведь и ради чего, какого… как и правильно же ранее сказал и выразился Ник… благо же!

— Да уж… — хмыкнул Егор и в той же манере еще и поаплодировал: медленно и четко. — Свинья… она и в Африке свинья. А уж и тем более здесь. И ты! Как свиньей