class="v">И говорили же ей да таковы слова:

70 «Уж ты ой еси, княгиня девяти же лет,

Как приедет князь да девяноста лет,

Выходи его стречать в единой же беленькой рубашочки,

В одных беленьких чулочках всё без башмачков».

И тогда манашины пошли же прочь,

75 Ани пошли же всё далече во чисто́ поле,

В путь-дорожочку они же всё отправились,

И постречалсе им же князь да девяноста лет:

«Уж вы здрастуйте же, три манашины».

Поклонилисе манашины низко князю:

80 «Уж ты здрастуй, князь же девяноста лет».

— «Вы откуль едете же три манашины?»

— «Мы идем же города же всё из Киева».

— «Ише што во городи же всё во Киеви

Что хорошое всё да всё же делаитсе?»

85 Говорили калики перехожия:

«А князь же ты да девяноста лет,

И как во городи же всё во Киеви

А твоя княгиня молодая девяти же лет,

[О]на гуляет-то во городи во Киеви,

90 А тебя, князя девяноста лет, не ожидает же.

И как у тя-то были твои же всё добры́ кони,

Они стояли же всё полуколен в шолку,

Насыпано было у тя пшеницы белояровой,

Не уедали они же у тебя, они же стояли,

95 Медовой воды же всё не упивали,

Они теперь стоят полуколен в грязьму.

Не насыпано у них пшеницы белояровой,

А не налито им же воды медовою,

[О]ни стоят у тя голодны всё голоднёхоньки,

100 Как твои же малы деточки ревут же всё,

Они ревут-то от голоду же смертного.

Как и князь же всё девяноста же лет,

К твоим годовым анбарам хлебным уторяны

И уторены дорожечки, утоптаны.

105 Годовы хлебы в анбарах вси приедены,

И сладкия заморски водочки повыпиты».

И тут князь же девяноста лет,

Он едва же на своем добро́м коне

Он же чуть же усидел же всё,

110 Он поклонилсе манашинам же всё:

«Ну спасибо же вам же, всё манашенки,

Россказали мне да про мою княгину,

Про мою княгину же да девяти же лет».

Говорили манашины князю девяноста лет:

115 «Уж ты ой еси же, князь да девяноста лет,

Когда приедешь ты к своим ко гринам княженеським же,

Тебя стретит княгиня да девяти же лет,

В одной беленькой рубашечки без пояса,

В одных беленьких чулочках без башмачек-то».

120 Тогда князь же да девяноста лет

Ише брал в руки да саблю вострую,

Отрубил княгины же да девяти же лет,

Отрубил у ей да буйну голову,

Тогда пошел скоро же князь да со добра́ коня,

125 Он пошел во свои-ти конюшенки в стоялыя,

Где стояли же его же всё добры́ кони́,

Как добры кони стояли всё же его пречудные,

Они стояли же да всё полуколен в шолку,

Насыпано было им пшеницы белояровой,

130 Не могли они да уедать же всё,

Медовой воды же было всё наполнено.

Он пошел-то князь скоро во свои во грины княженеськие,

Ко своим же он к малым деточкам,

Они спят-то все до единого,

135 Ише нянюшки же у их да всё же мамушки.

Приходил же князь же к нянюшкам, ко мамушкам,

Говорил же им же таковы слова:

«Уж вы нянюшки же мои, мамушки,

Какова моя княгиня девяти же лет?

140 Наблюдала моих же малых деточек?

Она кормила их же поила же их?»

Говорили же нянюшки же, мамушки:

«Уж ты ой еси же, князь да девяноста лет.

Кормила-поила твоя княгиня девяти же лет,

145 Она ходила за има да всё ухаживала,

Она своима глазами всё доглядывала».

Тут пошел же князь да девяноста лет,

Он из грины-то пошел да княженеською,

Он же брал ключи от анбаров он же всё,

155 Он пошел-то же ко анбарам же,

А как дорожечки к анбарам были не уторены,

Не уторены дорожечки, не утоптаны,

А заморские замочки не приломаные,

Годовы-ти хлебы в анбарах не приеденные,

160 А заморски дорогие водочки не выпитыя.

Тут пошел же князь девяноста лет,

Он повесил буйну голову с могучих плеч,

Покатились у его да горючи́ слезы́ из глаз.

Брал-то он скоро из конюшенки стоялою,

165 Он же брал скоро запрягал же его,

Он садилсе-скакал да на добра́ коня,

Он поехал далече во чисто́ поле,

Во чисто́ поле, в широкое раздольице,

Он настиг-то да трех манашин-от.

170 Перьву-ту манашину конем стоптал,

А вторую манашину мечом сосек,

А третья-те манашина змолиласе,

[О]на змолиласе князю девяноста лет,

А в праву ножечку она да поклониласе,

175 Таковы слова она ему да говорила же:

«Не губи мене же, князь да девяноста лет,

Я сослужу тебе же службу великую,

Я схожу тебе да за живой водой,

Оживу твою княгину девяти же лет».

180 Уж же тут же князь да девяноста лет

Говорил же ей манашины да таковы слова:

«Уж ты ой еси, манашина же всё,

Уж ты можешь мне достать же ты живой воды,

Оживить мою княгину девяти же лет,

185 Я спушшу тебя тогда да на божью́ волю».

Тут манашина да говорила князю девяноста лет:

«Сослужу я те же, князь, да помогу же я».

Она дала ему ковчаг да со живой водой.

А тогда брал же князь же девяноста лет,

190 Он спустил в живых же всё манашину,

А приезжал же князь да девяноста лет

Ко своему ко терему да княженеському,

Тут плеснул же взял на княгину девяти же лет,

Он плеснул на ей да три раза́,

195 Тут княгина его да девяти же лет,

Ожила она да стала всё по-старому,

Стала по старому да всё по-прежному,

Тогда князь же да девяноста лет,

Он обрадовалсе да радосью великою,

200