– Надо было сказать, Рыжая. Надо было сказать, – он сделал шаг назад и оглядел её. Хирка улыбнулась. Оба они знали, что она ничего не могла сказать. Он поставил чайник и раздул искры в очаге. Она вынула из мешка льняной мешочек и протянула ему.

– Завари вот этот. Он растёт в Блиндболе. Ничего подобного ему не существует.

Он взвесил мешочек в руке, не отводя взгляда от Хирки.

– Говорят, что ты – потомок Одина. Что ты убила стражей и сбежала в Равнхов. Кое-кто говорит, что ты начала там войну, кто-то говорит, что ты её остановила. Ты разбудила дракона в Бромфьелле и разделила равнины пополам. А потом явилась сюда и разрушила зал Ритуала и подняла восстание против Всевидящего. Кое-кто утверждает, что ты Его убила, кто-то говорит, что это сделал Ример Ан-Эльдерин. Некоторые говорят, что Его там вообще никогда не было. Так что если ты хотела остаться незамеченной, то на самом деле тебе это не удалось, Рыжая.

– Мне многое не удалось, Линдри.

Он заварил чай, и они вышли в садик на заднем дворе. Хотя, конечно, никакой это был не садик, а площадка в реке, поросшая вьющимися растениями. В темноте Ора казалась чёрной. На реке виднелась пара лодочных фонарей. Звёзды так чётко отражались в воде, что невозможно было сказать, где кончается вода и начинается небо. Есть ли звёзды там, куда она отправляется? Те же самые звёзды или другие?

Хирка ничего не скрывала. Она рассказала, что произошло и что ей снова надо уехать. Возможность поведать обо всём одновременно пугала и давала облегчение. У них с Линдри никогда не было повода для долгих разговоров, но они им и не требовались. Их связывало то, что оба они умели лучше всего.

Линдри слушал. Он утешал её вопросами, которые сама она никогда себе не задавала. А так ли она уверена, что собирается в иное место? Возможно, все места – это одно и то же место? И возможно, ей не потребуется Поток, если она когда-нибудь захочет вернуться. Возможно, там, куда она отправляется, есть другие способы пройти через врата. Нельзя сказать наверняка. До тех пор, пока у них там есть чай, она в безопасности. А Линдри совершенно уверен, что у них там есть чай.

В их распоряжении был весь вечер. Хирка поднялась, лишь когда гонг пробил одиннадцать раз. Она должна вернуться в каменный круг до полуночи – Хлосниан отказался ждать дольше. Он бормотал что-то о пульсации Потока, но Хирка думала, на самом деле ему хочется пораньше лечь спать. Они вернулись в чайный дом.

Хирка уже собиралась надеть свой заплечный мешок, как вдруг дверь резко распахнулась. Искры из очага подхватил сквозняк, и они осветили красным светом лицо Римера. Хирка почувствовала, как вокруг него бьётся тепло, подобное никому не видным языкам пламени. Он воспользовался Потоком, чтобы попасть сюда.

Линдри поставил чайные чашки на прилавок, осенил себя знаком Всевидящего и поклонился.

– Ример-отче, вы оказываете мне честь. Что я могу для вас сделать?

Ример не ответил, он не замечал присутствия Линдри. Он пристально посмотрел на Хирку и сделал три шага в её сторону.

– Ты собралась уйти. Ты собралась уйти и даже не подумала рассказать об этом мне.

Взгляд его посреди всего окружающего тепла казался ледяным. Он был полон обвинений. Хирка кусала нижнюю губу и тихо молила о ниспослании силы. Это всё значительно усложняет. Она попыталась улыбнуться.

– С тобой не пришли стражи? Я и не думала, что они отпустят Ворононосца на улицу без…

– Ты собиралась уйти. Сегодня ночью. Ничего не сказав.

Хирка положила руку на ладонь Линдри. Он всё ещё кланялся, не решаясь посмотреть в глаза Ворононосца. В этом случае она не могла порицать его.

– Поднимись, Линдри. Нам потребуется что-нибудь попить.

Он с благодарностью скрылся за прилавком, чтобы заняться тем, что умел лучше всего. Хирка указала на один из низких столиков, вокруг которого стояли табуретки, обитые овечьей кожей.

– Сядь, Ример.

Юноша упал на табуретку, как будто его швырнули на неё, и опустил голову. Свисающие по обеим сторонам лица волосы скрывали лицо, и Хирке пришлось сесть прямо напротив Римера, чтобы видеть его глаза. Его дыхание успокоилось. Она слышала каждый вдох. Его грудная клетка ритмично ходила под синей рубашкой, которую она никогда раньше не видела. Ему следовало бы одеваться теплее, зима близко.

Друг сидел с закрытыми глазами, по бокам торчали мечи, достававшие до пола. Руками он крепко держался за стол, как будто заставлял себя сидеть здесь.

К ним подошёл Линдри. Он вопросительно посмотрел на Хирку, и она кивнула на стол, куда можно было поставить поднос. По глубоким, спокойным вдохам можно было понять, что торговец сосредоточен. Он поставлял товары в Эйсвальдр, но, вероятно, никогда раньше ничего не готовил для Ворононосца. Высохшие руки обдали чашки и чайник кипятком, чтобы согреть их. Он насыпал чайные листья в холодную воду, потом добавил горячей воды и дал настояться. Он всё время украдкой бросал взгляды на Римера, который сидел неподвижно, как каменное изваяние.

Когда Линдри почувствовал, что листы настоялись, он разлил чай по двум чашкам, которые поставил перед Хиркой и Римером. Потом забрал поднос и оставил их наедине. Пар поднимался над чашками и обрамлял лицо Римера. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза белыми волчьими глазами, видными сквозь пар. На этот раз они жаждали крови из-за нанесённого оскорбления. Хотели сражаться. Чувствовали себя преданными.

Римеру не было нужды задавать вопросы, всё его существо ждало объяснений. И вся его поза говорила, что никакое объяснение не будет достаточно убедительным. Хирка провела рукой по лицу и оставила её на некоторое время на подбородке, собираясь с мыслями. Она вновь увидела боль в его взгляде. Когда ей показалось, она знает, что сказать, она открыла рот. Но снова закрыла. Сказать было нечего. Она отпила чай. Ример к своему не прикоснулся.

– Ты сейчас уйдёшь. Сегодня ночью. Разве не так? – Его хриплый голос был полон извращённой радости от сознания собственной правоты.

– Я уйду.

– И ты не собиралась об этом рассказывать.

– Нет. Нет, я не собиралась об этом рассказывать.

Ример вскочил так резко, что стол опрокинулся набок. Чашки упали на пол. Он указал на неё. Его глаза стали чужими, как будто Ример ушёл, а в его теле поселился кто-то другой. Она не находилась в такой близости от него с момента падения зала Ритуала. С того момента, как Поток разорвал её на части. Может быть, его он тоже разорвал? Может быть, разорвал до такой степени, что он хочет её убить? Это был бы лучший способ уйти. Всё лучше, чем то, что она собиралась совершить.

– Что ты будешь делать, Хирка? Спалишь лачугу и побежишь через лес в Равнхов? После всего, что мы сделали?! – он замолчал и вновь посмотрел ей в глаза. – И что же в таком случае делать мне?!

Этот простой вопрос тяжким грузом лёг на лечи Хирки. Речь не о ней. Речь о тяжести мира. Ример нёс её на своих плечах, но не знал, что с ней делать.