– Откуда? – опешила она.

Он промолчал. Жутковато стало Виолетте и захотелось побыстрее выйти из машины. Но уже приехали. Водитель, не глядя, протянул ей визитную карточку.

– Если вам что-нибудь понадобится, – сказал он, – любая помощь, то позвоните мне. Любая! – подчеркнул он. – Вы поняли меня?

Он говорил скорее равнодушно, чем заинтересованно, и по-прежнему не смотрел ей в лицо. Лицо было – загляденье, а он не смотрел. Вета начала злиться. То, что он откуда-то знает адрес ее массажистки, а затем его предложение, его готовность помочь ей в любом вопросе, указывали на то, что она села не в первую попавшуюся машину, что эта машина подвернулась ей не просто так. А говорит этот чернявый так, будто ни капли не сомневается в том, что она позвонит. Да и вообще от него исходила непонятная, тревожная для нее, опасная сила, которой Вета инстинктивно стала сопротивляться. Сам господин из себя – ничего особенного. Не красавец и не урод, скорее худой, чем толстый, и роста, кажется, невысокого, хотя сидя не видно, но похоже, маленький. Красивые, насмешливые глаза и тонкая рука на руле с необычным золотым кольцом. На кольце с мелкими бриллиантами – синий камень, на котором выгравирован какой-то символ, знак, черт его знает, метка какая-то черная. Незнакомец перехватил ее взгляд и снова усмехнулся.

– Камнями интересуетесь? Голубой топаз, не слишком дорого.

Эти его усмешечки и не вопрос, а скорее утверждение: «камнями интересуетесь», будто знал, что действительно с некоторых пор она очень интересуется, – окончательно разозлили Виолетту. И к тому же эти нахальные глаза!.. Темные глаза со зрачком, сливающимся с радужной оболочкой, – они были как пропасть, в которую страшно заглянуть. Эти глаза притягивали, гипнотизировали, повелевали. Вета уже в тот момент поняла, что судьба столкнула ее с мужчиной необыкновенным, что по силе он ей не уступает, а может, и превосходит, что ей просто улыбнуться и уйти – не получится, надо подключать внутренние резервы. Схватка глаз продолжалась с минуту, и только злость помогла Вете выбраться из опасного омута, в который ее затягивал взгляд незнакомца. Злость и еще, быть может, позабытая за ненужностью колдовская энергия. Она выплыла с хамским вопросом:

– А акцент у вас откуда родом? Не из Чечни, случайно?

Он не обиделся. Этак устало отвел глаза, потер переносицу и ответил просто:

– Нет, я армянин.

«Опять, – подумала Виолетта. – Опять армянин! Что же это за наказание такое? Гамлет, дружки его, Ромео, теперь вот этот. Что же это судьба подставляет мне периодически?» А вслух сказала:

– Спасибо, что подбросили, – она посмотрела на визитку. – Завен. А визитка мне ваша вряд ли понадобится, заберите.

– Оставьте, оставьте, – он мягко отвел ее руку, – вдруг пригодится. Понадобится – не понадобится, одному богу ведомо, – и внезапная улыбка вдруг осветила и преобразила его смуглое лицо. – Верно ведь, Виолетта?

– Вы откуда… откуда вы знаете… – задохнулась она. – Вы… кто?

– А то, что я знал, куда привезти, – вас меньше удивило, да? Идите, вы опаздываете, – он, явно подтрунивая над ней, взглянул на часы. – О! Уже опоздали.

– Ну-у… знаете!.. – с бурлящей смесью возмущения и испуга, даже ужаса перед ненормальностью происходящего выдохнула Вета.

– Знаю, – перебил он ее. – Я многое о вас знаю… – он, похоже, наслаждался ее возмущением, удивлением и попыткой что-либо понять. – Только не спрашивайте, почему и зачем я о вас все знаю. Как-нибудь потом расскажу. Поверьте, ничего плохого для вас. Но лучше – потом.

– А вы уверены, что будет «потом»?

– Обязательно, – снова ослепил он Виолетту своей улыбкой и, смягчая ею фамильярность, дополнил, – моя дорогая…

– Я не ваша дорогая! – Вета резко отвернулась, вышла из машины и пошла к подъезду, а вслед услышала, негромко, но так, чтоб услышала:

– Да. Пока, – он подчеркнул слово «пока». – Пока – не моя дорогая.

Вета фыркнула сердито и обернулась, чтобы поставить на место этого самоуверенного типа, но он, улыбаясь, уже отъезжал. Она скомкала и швырнула вслед машине визитку, которую все еще машинально держала в руке, надеясь, что этот тип увидит ее решимость отказаться от продолжения знакомства. Возле подъезда Вета остановилась. Гнев уступал место сильнейшему любопытству, с которым большинству женщин бороться невозможно: кто такой этот армянин? Почему он за ней следил? А ведь следил! Иначе все другое – необъяснимо. И про массажистку знал. А ее имя? И адрес! У дома ведь тоже неспроста оказался. Кто он? Если очередной интересующийся мужчина, пускай и с большими возможностями, – тогда ладно, тогда проще. А если что-нибудь другое? Бельгия, что-то связанное с Марио? Тогдашний нелегальный переход границы? ФСБ? Что? Но ведь он сказал: «Ничего плохого для вас». И это его «пока не моя дорогая»… Значит, мужской все-таки интерес.

Вета вернулась, нашла в траве скомканную визитку, расправила и спрятала в сумочку.

«Ну, если еще один влюбленный чудак, – думала она, – я с ним разберусь по-своему. Не таких обламывали». Она ошибалась. Таких она еще не обламывала.

Любопытство терзало Вету и во время массажа, и за чашкой кофе с массажисткой, причем настолько, что она решила позвонить сразу, не откладывая. Достала помятую визитку. Там от руки был написан мобильный телефон, доступный, видимо, только для избранных. Она была избранной, значит. Вета позвонила и без малейшего оттенка просьбы в голосе, не представляясь, сразу сказала:

– Если вы меня привезли, то, может, и обратно отвезете?

Вызывающе сказала, в прямом смысле. Будто вызывала на бой. Ответ открыл счет в его пользу:

– Я уже здесь.

– Ах, так… – только и нашла что сказать Виолетта. С отчаянной решимостью пантеры, проигрывающей схватку с Витязем в тигровой шкуре пока по очкам, она плюхнулась на переднее сиденье и, нагло закурив, спросила: – Ну?..

– В ресторан? – осведомился Витязь.

– Поехали, – согласилась она.

Ресторан, как и все прочее, Вета оценила. Не что-нибудь заурядно-кавказское или китайское, а новомодная «Галерея» у Петровских ворот, один из самых дорогих в Москве. Там вечерами вокруг памятника Высоцкому громоздились джипы, шестисотые «мерсы» и прочие показатели достатка неинтеллектуальной элиты нашего общества. Они пробили себе неформальную стоянку в конце бульвара, прямо там, на пешеходной зоне. Вот и сейчас стоянка была забита до отказа. Но когда их машина притормозила возле милицейской будки, оттуда как ошпаренный выскочил доблестный ревнитель прав дорожного движения, козырнул и, являя лицом и фигурой глубокое уважение, показал заранее приготовленное Завену свободное место. Сопроводил машину, открыл дверцу – не ей, а водителю, тем самым доказав еще раз, что сервис у нас в разгаре, но до приличных манер еще далеко; и незаметно, движением неуловимым и стремительным, вот как хамелеон схлопывает муху, прибрал купюру в 100 долларов, которая исчезла в его кармане за долю секунды.