Я попытался разъяснить ему, с чем, собственно, пришел. От каких-либо околичностей я отказался. Без утайки сообщил я ему, что в моем лице он видит перед собой одного из участников того великого предприятия, о котором и до него должны были дойти вести, — так называемого «паломничества в страну Востока», оно же «поход Братства» и прочее, под какими бы еще именами ни было оно известно общественности. Ах, да, усмехнулся он с дружелюбной иронией, еще бы, об этой затее он слыхал, среди его приятелей принято именовать ту эпоху, может быть слишком уж непочтительно, «Крестовым походом детей». В его кругу, продолжал он, принимают это движение не слишком всерьез, примерно так, как принимали бы еще одно движение теософов или очередную попытку установить на земле братство народов, хотя, впрочем, отдельным успехам нашего предприятия немало дивились… Однако затем дело, по всей очевидности, потерпело фиаско, многие из прежних вождей отступились от него, даже начали его стыдиться и не хотят о нем вспоминать, вести стали все реже и все более странно противоречат друг другу, так что в итоге затея положена под сукно и предана забвению, разделив судьбу столь многих эксцентрических движений послевоенного времени в политике, религии, художественном творчестве. Сколько пророков, сколько тайных сообществ с мессианскими упованиями, с мессианскими претензиями объявилось в ту пору, и все они канули в вечность, не оставив никаких следов.

Отлично, его точка зрения была мне ясна, это была точка зрения благожелательного скептика. В точности так, как Лукас, должны были думать о нашем Братстве и о нашем паломничестве в страну Востока все, кто был наслышан об истории того и другого, но ничего не пережил изнутри. Я менее всего был намерен обращать Лукаса, хотя вынужден был кое в чем его поправить, например, указать ему на то, что наше Братство отнюдь не порождено послевоенными годами, но проходит через всю мировую историю в виде линии, порой уходящей под землю, но ни в одной точке не прерывающейся; что некоторые фазы мировой войны также суть не что иное, как этапы истории Братства; далее — что Зороастр, Лао-Цзы, Платон, Ксенофонт, Пифагор, Альберт Великий, Дон Кихот, Тристрам Шенди, Новалис и Бодлер — основатели Братства и его члены.

Он улыбнулся в ответ именно той улыбкой, которую я ожидал.[134]

БЛАГОДАРНОСТИ

Как это часто бывает в литературе, рукописи зачастую обязаны своим возникновением определенному числу ярких личностей, без участия которых она, несомненно, не была бы столь полна и увлекательна, а то и вовсе не появилась бы на свет. Это в значительной мере касается и книги «На штурм небес». Если бы Оскар Дженигер не предоставил мне любезно свое время и свои изумительные архивы… Если бы Майрон Столярофф не провел бы со мной сутки, оживляя в памяти пережитое. Если бы Ральф Мецнер не оказался столь великодушен и не послал бы мне свою незаконченную автобиографию — мне, которого он и знал-то только по телефонному разговору. Если бы Тим Лири не оказался бы в пределах досягаемости (как в физическом смысле, так и в Духовном)… — ладно, как уже говорил, вопросы вроде «а что было бы, если бы…» можно продолжать бесконечно…

Было очень сложно (для меня, по крайней мере) ворошить угли отгоревшего, выискивать людей, которых я никогда не знал прежде, и меня не переставали поражать радушие и великодушие, с которыми все они ко мне относились. Ладно, теперь без дальнейших разглагольствований и в произвольном порядке, хотел бы принести сердечную благодарность Тиму Скалли, Стэну Криппнеру, Фрэнку Бэррону, Джеку Даунингу, Нине Грабуа, Гюнтеру Вайлу, Майклу Кану, Жану Милле, Энн и Саше Шульгиным, Джин Столярофф, Теренсу и Кэт Маккенна, Стэну Грофу, Джереми Тарчеру, Питеру Стэффорду, Аллену Гинсбергу, Уолтеру Хьюстону Кларку, Альберту Карлэнду, Гордону Уоссону, Лизе Слимэн, а также работникам библиотек Колумбийского, Калифорнийского и Орегонского университетов и конечно же Джону Браунеру, чей вклад в эту книгу столь велик, что даже после часа тяжелых раздумий я не смог выдавить из себя пары предложений по этому поводу.

И, наконец, приношу благодарность тем, кто принял участие в деловых вопросах, связанных уже с изданием книги: во-первых, моему агенту, Сьюзен Хадсон, а во-вторых, моему издателю, Аптону Брэди, которые мне всячески помогали и поддерживали и, Слава Богу, не прекратили этого делать, даже когда готовая рукопись наконец прибыла в Нью-Йорк.