– Моя жизнь в обмен на ее, – сказала она теперь, глядя не на равнодушные небеса, а на своего равнодушного демона.

Он принялся облизывать ей руки, как и тогда, хотя в этот раз у Софии хватало воды, чтобы смыть кровь. Словно это было так просто.

– Моя жизнь в обмен на ее, Мордолиз. Что ты на это скажешь?

Он жалобно заскулил, а София вздохнула:

– Понятно. Не так уж заманчиво получить то, чего не ценит сам дающий, но больше мне предложить нечего.

София посмотрела в зоркие темные глаза и задумалась о том, не кажутся ли демону ее желания такими же непостижимыми, как его желания – ей. Она потрепала пса за ушами и подошла к трону, который оставила много лет назад. Рядом с ним находился еще один, чуть меньших размеров, и по серебряным цепочкам, оплетающим ониксовые подлокотники, София догадалась, кто его занимал. Как бы то ни было, для Кобальтовой королевы всегда существовал только один трон, и она тяжело опустилась на него, в оцепенении глядя на единственный вход в простор тронного зала. На рассвете она встанет, выйдет через эту дверь и направится в королевскую спальню, чтобы прикрыть простыней безмолвные уста Индсорит, ее невидящие глаза и сломанную корону, которую София оставила рядом на подушке.

Однако тот час или два, что остались до рассвета и появления отряда Чи Хён, она проведет на этом старом троне, наблюдая, как пляшут над краем пропасти отблески пожара, охватившего улицы Диадемы, и наслаждаясь роскошью, в которой так долго себе отказывала: надеждой на будущее – лучшее, чем то, которого она на самом деле заслуживает.

Лежа в ярко-зеленом подлеске, Донг-вон прошептал на ухо Бань:

– Это плохая идея, капитан.

– То же самое, боцман, ты говорил и про бунт, после которого мы обзавелись кораблем, – напомнила она.

– То же самое он говорил про обходной маневр через море Призраков, из-за которого мы остались без корабля, – сказала Ники-хюн, вероятно забыв, кого она должна вылизывать.

– То же самое говорил Марото про сигнальный костер на пляже, но без этого костра Донг-вон нипочем бы нас не нашел, – добавила Бань и проползла на коленях вперед, чтобы лучше рассмотреть алебастровые руины, растянувшиеся по всей долине.

– Марото? – переспросила Ники-хюн.

– Да, тупицы, Могучий Марото. Он назвался Полезным, и будь я проклята, если он не докажет свою полезность… Даю задницу на отсечение, что наш высокий, темнокожий и почти красивый пленник – не кто иной, как Негодяй из легенды. Он сразу узнал трубку Кобальтовой Софии. И он с головы до ног в точности похож на парня, о котором поется в песнях.

– Не помню, чтобы в песнях говорилось, будто у Марото Свежевателя Демонов седые волосы, – возразила Ники-хюн.

– Эти сочинены задолго до того, как мы родились, – ответила Бань. – Наш кормилец с тех пор постарел, да и твое нытье тоже началось не сегодня.

– А я не помню, чтобы в песнях Марото был полным кретином. – Донг-вон смахнул необычного вида серую гусеницу с запястья. – Вы сказали «кормилец»?

– С чего бы еще я так старалась его вернуть? – Бань пыталась не вспоминать, как горяча была задница варвара под ее ладонью, чтобы румянец на щеках не выдал ее тайные мотивы. – Каждый Луч Звезды объявил за него награду, а империя заплатит больше, чем все они, вместе взятые. Если доставим эту златоперую птичку в Диадему, то будем купаться в деньгах, в любовниках, или что там вас больше цепляет.

Донг-вон оживился, зато Ники-хюн не проявила особого интереса.

– А вы, случайно, не путаете имперскую награду с симпатичной задницей, капитан?

– Да проклянут вас морские боги, я же сто раз повторила! – Бань сорвала с головы платок и хлестнула им Ники-хюн по лицу. – Ничего подобного!

– Ой!

– Больше никаких шуток на тему добычи. Ни единой! Мы настоящие пираты, а не какие-нибудь позеры!

– Простите, капитан, – пробормотала Ники-хюн, потирая щеку. – Но ведь дельце не такое простое…

– Легкая добыча меньше ценится. Ты станешь есть дохлую рыбу, которую прибило к берегу, или потерпишь и поймаешь живую?

– Простите, капитан. Я жалею, что сказала про задницу.

– Ты пожалеешь еще сильнее, если я снова услышу это слово, – пообещала Бань и вернулась к прежней теме разговора. – Чем раньше мы начнем, тем раньше закончим, как говаривал папаша Донг-вона, так что вперед.

– Но послушайте, я не согласен. – Донг-вон указал на поле, заросшее болотной травой и колючими папоротниками, что отделяло опушку леса, на которой они остановились, от ближайшей груды обломков. – Нужно пересечь долину, которую, как вы сами говорили, патрулируют драконы-кальмары, затем прокрасться по склону мимо руин площадью с весь Отеан. И даже если не наделаем шума, что крайне маловероятно, нам еще придется разыскать тюрьму, в которой держат вашего приятеля.

– При условии, что его до сих пор не сожрали, – любезно подсказала Ники-хюн. – Знаете, монстры так делают время от времени. Даже очень часто.

– Есть только один способ узнать, – заявила Бань, приготовившись к броску с низкого старта.

Но спутники оттащили ее назад.

– Никакая награда не стоит того, чтобы за нее умирать, капитан!

– И никакая задница тоже.

Шлеп!

– Ой, простите, простите!

– Последнее предупреждение, Ники. – Бань снова повязала разноцветный платок на голову и оглянулась на слишком тихие джунгли, убеждаясь, что шум не привлек монстров-часовых. – А теперь слушайте, что я вам скажу. Во-первых, он стоит целое состояние, а во-вторых, он член команды. Наш экипаж не бросает своих в беде.

– Это кто член команды?! – возмутился Донг-вон. – Он не плыл с нами на корабле. Он не прошел посвящения. Он не имеет отношения к экипажу.

– Ну, допустим, я… э-э-э… устроила ему вчера импровизированное посвящение. – Бань заерзала, стараясь скрыть предательский румянец. – И он точно умеет управляться с лодкой, так что можно считать его членом команды.

– Но при этом мы собираемся выдать его империи, – заметил Донг-вон.

– Так и знала, что все в итоге сведется к заднице, – прошептала Ники-хюн, но не настолько тихо, чтобы Бань не услышала.

Забыв, где они находятся и зачем пришли сюда, капитан принялась хлестать вредную девчонку цветастым платком, и даже Донг-вон, попытавшийся их разнять, получил свою долю оплеух. Когда Ники-хюн по-бабьи завыла и поклялась выбросить «задницу» из своего словаря, Бань добавила ей еще пару шлепков для ровного счета. Закончив, она скатилась с Ники-хюн на траву, но уткнулась в сапог. И уже собиралась повалить идиота Донг-вона, но вдруг сообразила, что он как лежал, так и лежит по другую сторону от Ники-хюн.