Несколько слов о некоторых из слобод, возникших в Петербурге в XVIII в.

Немецкая слобода образовалась в начале XVIII в. на левом берегу реки Мойки. По свидетельствам современников, немцы с самого основания Петербурга были одной из самых многочисленных национальных групп в новой столице. В отличие от Немецкой слободы в Москве, здесь русское население жило вместе с немцами и голландцами. Говоря о Немецкой слободе, артиллерийский капитан на русской службе шотландец П. Брюс отмечал, что в ней «живут все чужестранцы из Европы, тут есть несколько протестантских и один католический молитвенный дом».

По свидетельствам иностранцев, жили здесь генерал-адмирал Апраксин, вице-адмирал Крюйс, все морские офицеры, шлюпочные матросы, большинство придворных служащих царя, иностранные министры, немецкие купцы и ремесленники. Не случайно, что в Немецкой слободе жили не только немцы: славянское слово «немци» поначалу означало вообще всех иностранцев, говоривших на непонятном языке, и лишь позже стало относиться исключительно к немцам.

Проходившая в слободе улица называлась то Немецкой, то Греческой, то Большой Немецкой. Постепенно эти названия ушли в историю, и сегодня это – Миллионная улица (в советское время – ул. Халтурина).

Греческая слобода появилась в начале XVIII в. на правом берегу Мойки, южнее Немецкой слободы и «Финских шхер». Как отмечают историки, состав ее населения отличался большой пестротой, судя по тому, что в черте слободы находились католическая, а также вместе шведская и финская деревянные церкви. Здесь квартировали капитаны, боцманы и другие моряки, которые перебрались в новую российскую столицу из портов Средиземного моря.

Ныне это территория между Мойкой, Миллионной улицей, Аптекарским и Мошковым переулками. Когда-то на месте Круглого рынка на Мойке находилась рыночная площадь Греческой слободы с деревянными постройками «Харчевного рынка». Страшный опустошительный пожар 1737 г. уничтожил этот рынок, и на его месте возникла Аптекарская площадь, названная так по имени «Главной» придворной аптеки, помещавшейся в Греческой слободе.

Татарская слобода появилась одной из первых в Петербурге, поскольку среди первых его жителей оказалось немало татар. Возникла она к северу от Петропавловской крепости за Кронверком, и, по словам современников, в ней жили «сплошь татары, калмыки, казаки, турки и другие подобные народы». Татарская слобода служила пристанищем для временных работников, поэтому ее постройки отличались чрезвычайной бедностью. Как отмечали современники, многие дома в слободе были «так малы, что их можно разобрать за два часа и перенести в другое место». Однако были и строения побогаче, в которых, как замечал немецкий очевидец, «такая изящная обстановка, которую вряд ли найдешь в Риме или Париже».

Среди жителей Татарской слободы было много мелких торговцев, и возле нее возник рынок, напоминавший типичный восточный базар – его называли «татарский табор». Среди его товаров преобладало всякое «тряпье». В память о Татарской слободе и сегодня на Петроградской стороне существует Татарский переулок. Не случайно и то, что именно в этих местах, неподалеку от располагавшейся когда-то татарской слободы, в начале ХХ в. была выстроена соборная мечеть.

Впрочем, если Татарская слобода за Кронверком просуществовала относительно недолго, то и в дальнейшем татары, кроме высших слоев, как отмечает этнограф Наталья Юхнева, селились в Петербурге компактно, а объединялись по местам своего происхождения. «Казанские» и «пензенские» татары жили в Московской части, по Забалканскому (ныне – Московскому), Вознесенскому и Измайловскому проспектам, а «нижегородские» выбирали себе квартиры у Пяти углов, на Загородном проспекте. Официанты дорогих ресторанов селились невдалеке от места работы – на престижных улицах Адмиралтейской части…

Французская слобода находилась на Васильевском острове в первые десятилетия существования Петербурга, в районе 2-й и 3-й линий. Петр I, намереваясь устроить на Васильевском острове центр города, отвел здесь места для строительства знатным дворянам, купцам и иностранцам. Он распорядился поселить на острове «нарочитое число ремесленных людей и художников», выписанных в то время из Франции и Германии. Они поселились на 2-й и 3-й линиях особой слободой, которая просуществовала несколько десятилетий, а потом растворилась в процессе развития города, не оставив даже следов в топонимике города.

Французский ботаник П. Дешизо, приехавший в Петербург в 1726 г. в надежде получить место на службе у русского царя, замечал, что Васильевский остров – «как бы квартал французов по их прибытии в Петербург». Сохранились свидетельства члена польского консульства, посетившего столицу в 1720 г., о том, что на Французской улице за дворцом князя Меньшикова «живут одни мастеровые-резчики, столяры и те, что делают фонтаны, а также те, что из олова и иных металлов выделывают разные вещи, но все это – для царя».

Среди жителей Французской слободы были: архитектор Жан Леблон, ему Петр I пожаловал чин генерал-архитектора и поручил составить общий план строительства новой столицы, а также приехавшие вместе с Леблоном французские мастера, им вверялось руководство мастерскими резьбы по дубу, литейно-чеканной, столярной, слесарной и кузнечной, декоративной лепки. Французские мастера со своими семьями, русскими учениками и прислугой и составили население слободы. Жизнь в ней позволяла им создавать свой собственный «французский мир» внутри новой столицы…

Переведенческие слободы, иначе называвшиеся переселенческими, появились в самом начале существования Петербурга и были связаны с тем, что в новую столицу переселялись (переводились) жители со многих частей России. Близ Охтинской верфи Петр I устроил «переведенские слободы» для привезенных из Архангельской и других северных губерний корабельных плотников. Еще несколько «переселенческих слобод» появились в петровское время в районе нынешнего Вознесенского проспекта.

На Выборгской стороне возникли Бочарная и Компанейская слободы. В Бочарной слободе жили мастера, изготовлявшие бочки. Нынешняя улица Комсомола в далеком прошлом носила название Бочарной, а с 1858 г. она стала Симбирской.

Компанейская слобода находилась в XVIII в. примерно на месте нынешней площади Ленина. Тут жили «компанейщики» пивоваренного дела, стояли деревянные амбары, провиантские склады, рынок, сараи. По соседству с Компанейской существовали Бочарная слобода, где жили мастеровые, готовившие бочки для пивоваренных заводов, и Гошпитальная слобода – для служащих двух госпиталей.

Госпитальной слободой в XVIII в. называлась территория на Выборгской стороне – от нынешней улицы Лебедева до Сахарного переулка. Здесь жили служащие двух госпиталей, расположенных на Выборгской стороне. Основаны они были еще в петровское время: в 1717 г. – Генеральный сухопутный госпиталь, а в 1719 г. – Генеральный адмиралтейский госпиталь. При них имелись медико-хирургические школы, в которых велось обучение лекарей и учеников. Работавшие здесь доктора нередко имели широкую известность.

Впоследствии на основе этих двух госпиталей возникла Медико-хирургическая академия – нынешняя Военно-медицинская. А память о Госпитальной слободе еще долго сохранялась в названиях проходивших в ней улиц: до 1858 г. Саратовская улица именовалась 1-й Госпитальной улицей, Астраханская – 2-й Госпитальной, а Оренбургская – 3-й Госпитальной.