пятнадцать часов командующий 1-м Белорусским фронтом позвонил в Ставку, доложил Верховному:

- Товарищ Сталин, первая и вторая позиции обороны противника прорваны. Войска фронта продвинулись вперед до шести километров, но встретили сильное сопротивление у рубежа Зееловских высот, где уцелела оборона 9-й армии. Для усиления удара я ввел в сражение обе танковые армии. Считаю, что завтра к исходу дня войска фронта преодолеют Зееловский оборонительный рубеж.

Необычно рано 16 апреля Сталин позвонил в Генштаб и приказал Антонову каждый час докладывать ему о развитии обстановки в полосе 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Выслушав доклад Жукова, он сказал:

- У Конева оборона противника оказалась слабее. Его войска успешно форсировали Нейсе и продвигаются вперед без особого сопротивления. Поддержите удар своих танковых армий бомбардировочной авиацией.

Вечером Жуков отдал приказ войскам фронта: наступление продолжать в течение ночи на 17 апреля. Утром следующего дня прорвать вторую полосу обороны противника, для чего сосредоточить на участках прорыва двести пятьдесят - двести семьдесят стволов на километр фронта и провести тридцатиминутную артиллерийскую подготовку.

Практически схожим образом складывалась обстановка и в полосе наступления войск 1-го Украинского фронта. Прорвав на участке Форст - Мускау главную полосу обороны 4-й танковой армии и продвинувшись до тринадцати километров, ударная группировка достигла второй полосы обороны и завязала бои за овладение ею с контратакующей 21-й танковой дивизией противника. Поэтому задачу первого дня - пробиться на рубеж Древитц - Комптендорф - Вейсвассер - выполнить полностью не удалось.

Чтобы создать перелом в развитии операции на направлении главного удара фронта, маршал Конев приказал командующему 28-й армией Лучинскому ускорить выдвижение его дивизий в направлении Берлина вслед за 3-й гвардейской танковой армией Рыбалко.

Вечером 16 апреля Жуков вторично позвонил в Москву. Его разговор с Верховным получился взволнованным.

- Зееловские высоты, товарищ Сталин, господствуют над окружающей местностью, имеют крутые скаты по восточной полусфере и являются во всех отношениях серьезным препятствием на пути к Берлину. Раньше завтрашнего вечера этот рубеж взять не удастся, - доложил Жуков.

- Вы напрасно ввели в дело, товарищ Жуков, 1-ю гвардейскую танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не на участке 3-й ударной армии, как планировала Ставка, - с укоризной сказал Верховный и тут же спросил: - Есть ли у вас уверенность, товарищ Жуков, что завтра ваши войска все-таки преодолеют Зееловский рубеж?

Уверенность не изменила маршалу Жукову:

- Завтра, 17 апреля, к исходу дня, товарищ Сталин, оборона на Зееловском рубеже будет прорвана. Считаю, что чем больше противник бросит своих резервов на этот рубеж, тем быстрее мы возьмем затем Берлин.

- Ставка готовит директивы Коневу, чтобы он двинул гвардейские танковые армии Рыбалко и Лелюшенко на Берлин с юга, и Рокоссовскому, чтобы он ускорил форсирование Одера и тоже ударил в обход Берлина с севера, - сказал Верховный. - Надо быстрее взять германскую столицу в кольцо и добить гарнизон авиацией и артиллерией.

Маршал Жуков высказал, однако, свое «особое мнение»:

- 3-я и 4-я гвардейские танковые армии Конева имеют полную возможность быстро продвигаться в направлении Лукенвальде и Потсдама и им надо поставить такую задачу, товарищ Сталин. А вот войска Рокоссовского не смогут начать наступление раньше 23 апреля, так как не имеют переправочных средств для форсирования нижнего Одера.

- Ставка поможет 2-му Белорусском у фронту такими средствами, - закончил «сердитый разговор» Верховный.

2

Катастрофа Германии стала фатальной неизбежностью. Кризис охватил и последнее прибежище самых благоверных сторонников Гитлера - нацистскую партию. Ее аппарат и фашистское правительство, двенадцать лет служившие орудием реакционных кругов монополистического капитала, оказались парализованными. 23 марта начальник Главного имперского управления безопасности обергруппенфюрер СС Кальтенбруннер открыто заявил рейхслейтеру Борману о полном развале нацистского аппарата.

Оперативное совещание ночью 24 марта в «фюрер-бункере» было долгим и проходило в отсутствие высших чинов вермахта. Обстановка на Западном и Восточном фронтах анализировалась Гитлером при участии их представителей, офицеров ОКВ и ОКХ, шеф-адъютанта генерала Бургдорфа, посла Хевеля, хауптберайхслейтера Цандера.

Не приняв по Западному фронту никаких решений, Гитлер предложил Цандеру представить ему все донесения по Бреслау, а затем заслушал представителя ОКХ де Мезьера о ситуации на Востоке. Хорошо изучив поведение фюрера на совещаниях, де Мезьер искусно обходил «острые места»:

- В полосе 2-й танковой армии бои на выступе южнее озера Балатон завершены. Взято сто пятьдесят пленных, мой фюрер. На фронте 6-й армии положение продолжает осложняться. Балатон-фюред был сегодня атакован, но находится прочно в наших руках. Однако русские, в наступлении которых принимают участие танки, прорвались до Папа. Веспрем - в руках противника. Восточнее Веспрема и к западу от него вдоль железной дороги выставлено охранение. В него входят силы 3-й и 4-й кавалерийских дивизий, 9-й дивизии СС, а также 3-й танковой дивизии.

- Правильно, де Мезьер, - взбодрился Гитлер, - нельзя пропускать большевиков у озера Балатон. Если они там прорвутся, то делать в Венгрии станет больше нечего.

- Такой приказ уже отдан, мой фюрер, - представитель ОКХ снова обратился к «оперативке». - У меня имеются данные о том, какие силы 1-й танковой дивизии и дивизии «Хох унд Дойчмастер» вышли из окружения. В районе Марко образовалась брешь. Позиции у Шарвара и Тюрье удерживает дивизия «Лейбштандарте», но…

Главком ОКХ прервал докладчика на полуслове:

- Никаких «но». Я требую сейчас одного: чтобы в дивизии «Лейбштандарте» и в 6-й танковой армии СС были брошены в бой все до последнего человека, где бы они ни находились. Об этом немедленно сообщите Дитриху!

- Севернее Варполоты, мой фюрер, - тоже брешь, - продолжил доклад де Мезьер. - Как далеко русские углубились в лес, еще не ясно. У Секешфехервара предпринята контратака силами 6-й танковой дивизии и 2-й дивизии СС.

- Я хочу выяснить следующее обстоятельство, де Мезьер. Несколько дней назад из Бреслау поступило донесение, будто бы русские используют при осаде чрезвычайно тяжелые боевые средства, а городу и крепости нечего им противопоставить, - Гитлер говорил медленнее обычного, не уверенно. - Далее, мне представляют дело так, будто бы невозможно переправить одновременно в Бреслау шесть тяжелых пехотных орудий и боеприпасы. Я этого не потерплю! Авиация перебросит туда и тяжелые пехотные орудия и боеприпасы к ним. Нужно всего шесть самолетов.

Представитель ОКХ смело уточнил:

- Из шести тяжелых пехотных орудий три уже переброшены прошлой ночью. Одно вышло при этом из строя, так что в боевой готовности находятся два. Остальные три должны прибыть к месту назначения сегодня.

Верховный Главнокомандующий был непреклонен:

- Передайте, фон Белан, немедленно: орудия перебросить в Бреслау во что бы то ни стало.

- Противник сосредоточивается для атаки в