вы мне заманчиво про пляжи песчаные рассказывали, – Игорь Сергеевич коротко хохотнул и снова подмигнул притихшему собеседнику. – И так мне на этот пляж песчаный захотелось, что картина, как перед глазами прямо: море, пальмы, мартини стакан запотевший. А если серьезно, то там, на берегу, как будто морок какой-то с меня спал. Я… как же объяснить-то… Я двоих в себе увидел, пусть и звучит это дико. Не понял, что нас двое, а именно увидел! И пусть оба – это я, но один из них – настоящий, а второй – как фантом какой, призрачный, будто наваждение. Не свел я вас с ума откровениями моими?

– Да нет. Меня, Игорь Сергеевич, с ума свести, в принципе, сложно. А вас я, кстати, очень хорошо сейчас понимаю…

– Ну вот и хорошо…

Беспечный бизнесмен потянулся в кресле, нагнулся и вдруг принялся развязывать шнурки. Кроссовки полетели в сторону, носки – за ними, а он, блаженно улыбаясь, погрузил ноги в густую траву и некоторое время сидел так и щурился, как кот на солнце, иногда вскользь поглядывая на присмиревшего Павлика.

– Хорошо! Господи, как хорошо-то!.. – прошептал он. – Не поверите, молодой человек, но такого счастья я уже лет сто не испытывал… Сейчас вот сижу, смотрю на ноги свои и думаю: чудо-то какое! Понимаю: звучит так, будто я умом тронулся, но чувство именно такое и есть. Ноги, руки, трава, деревья – на что ни взглянешь, а, кроме чуда, и нет ничего. И вроде вещи обыденные, простые, да только вижу я их сейчас абсолютно по-другому. Разницу попросите объяснить – не смогу. Могу одно только сказать: по мне, так будто изменилось что-то в мире. Вроде бы все на своих местах, как и вчера, ан нет! Вот сейчас сижу и ощущаю, какое это счастье – просто быть. Никогда бы не подумал, что от простого бытия такое полное счастье ощутить можно. Не кем-то быть, не чем-то, а просто – быть. Невероятно!..

– Почему же невероятно? Мудрые люди об этом уже которую тысячу лет говорят. А если еще вспомнить, что не всем такое счастье…

– В каком смысле?

– Да в самом прямом, Игорь Сергеевич. Тут же – как кому повезло… Вы вот ноги свои разглядываете, пальцами шевелите, травку шелковую ощущаете и ветерок свежий, а ведь такое счастье – не всем. Многие еще вчера на ноги свои точно с таким же умилением, как и вы сейчас, смотрели, на руки, на родственников своих, на друзей… Смотрели и радовались: вот, дескать, счастье-то какое – и ноги у меня есть, и руки, и родные с близкими! А потом – хлобысь! – и все, каюк. Еще вчера на ноги любовался товарищ да на лица любимые, а сегодня лишь тело бездыханное на столе у гражданина патологоанатома… И радости, заметьте, никакой абсолютно. Ни от рук, ни от ног, ни от солнышка. Но это, Игорь Сергеевич, еще неплохой вариант, как говорится. Такие позитивные товарищи, что от простого созерцания ног своих радость получить могут, – редкость великая. А есть ведь и такие, которых хрен чем обрадуешь по жизни. Такой и к ногам, и к рукам, и к солнышку абсолютно индифферентно относится. Ничего этого гражданина не радует, даже бытие, от которого вы в восхищенье приходите. А что в итоге?

– А что в итоге?

– А в итоге, Игорь Сергеевич, – все то же самое. Тот же самый стол патологоанатома его ждет, если уж вещи своими именами называть. Тут, как ни крути, а итог-то у всех один…

– Да ну вас, молодой человек! Я о прекрасном, а вы?!

– Так я тоже о прекрасном.

– Так что же тут прекрасного-то?! В патологоанатоме?!

– В патологоанатоме ничего прекрасного, конечно, нет, в этой части вы абсолютно правы, – Павлик благодушно покивал и подлил себе остывшего чая. – Только тут ведь не в этом совсем дело… Не в патологоанатоме.

– А в чем?

– А в том, чтобы вещам простым радоваться уметь, пока на тот стол не загремел. Вы, кстати, этот момент сегодня, собственно, и ощутили. Осознали, правильнее сказать. Пережили во всей полноте. Про это дон Хуан говорил постоянно…

– Шутите?

– Отнюдь. Дон Хуан, между прочим, Карлосу постоянно так и говорил: помни, дескать, что все дороги, один пес, на этом столе сойдутся…

– Да бросьте, Павел! Разыгрываете меня.

– Вообще ни разу, Игорь Сергеевич! Утрирую немного – это да. А так там эта мысль красной нитью через все книги и проходит: помни про патологоанатома, сукин сын. Постоянно, причем, помни. И радуйся, пока тебя на его стол не определили. Вот вы пальцами на ногах шевелите, умиляетесь и поверить не можете, что я вас пойму. Однако же я вас очень хорошо понимаю, а дон Хуан, тот бы еще лучше понял, если что… Если, Игорь Сергеевич, вы таким простым вещам радоваться научитесь и еще про патологоанатома постоянно помнить будете, считайте, в шляпе дело!

– И что будет?

– Да кто же его знает, что будет-то?.. Может, просто счастливую жизнь проживете, а может, и человеком знания станете.

– Это еще кто?

– Это долгая история, – Павлик улыбнулся и заинтересованно посмотрел на собеседника. – Слушайте, а вы вот про второго рассказывать начали…

– В смысле?..

– Ну вы же говорили, что как будто двоих себя увидели, помните? Что с этими двоими-то в итоге?

– С ними-то? С ними все в порядке, Павел. В том смысле, что один из них настоящий только я и есть, а второй, как и сказал, – фантом. Там, на берегу, я отчетливо это увидел. Или осознал, как вы это называть изволите. Так, наверное, точнее будет ощущения мои передать. И тогда меня прямо осенило: мне настоящему весь этот цирк давно уже не нужен! Мне не нужен, а вот тому второму, ему-то все это ой как нужно! Более того – ему никогда ничего не хватит. Ему, которого и нет-то, по сути, ему всегда и всего мало будет! Денег, встреч, решений, знакомств, связей… Машины, женщины, рестораны, страны далекие – все-все-все, что только себе представить можно… Вот этому второму сколько ни дай, а результат-то один будет – еще хочу! Я, значит, на берегу заросшем сижу и понимаю, что меня, ну того, который настоящий, давно уже вперед именно этот фантом гонит! Теми своими «Давай, давай, давай!!!» Одно ему давай, второе, третье… А итог, как я сказал, один: сколько чего этому типу ни дай – ему по-прежнему чего-то да не хватает. Ну и по кругу – снова-здорово. Вот как увидел я этих двоих, так окончательно все на