Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На, – Василий извлек из кармана куртки небольшой налобный фонарик. – Совсем забыл про него… А зачем он тебе сейчас? Товарища аллигатора просветить хочешь?
– Машина! – Павлик с зажженным фонарем несколько раз обошел внедорожник, внимательно обследовав покрытый слоем качественной грязи кузов. – Охренеть! Утром виднее будет, но, по-моему, – ни царапины! Ночью!.. Без фар! – он присел напротив Василия и восхищенно покрутил головой. – Это не мистика уже, сударь, а чертовщина натуральная!
– Нормальное явление, – Василий утомленно откинулся в кресле и уставился в костер, пребывая в достойном уважения спокойствии. – Я удивился бы, если б он въехал куда. Ты хоть раз на церемонии несчастные случаи видел?
– Все когда-то случается в первый раз, – философски заметил Павлик, пожимая плечами. Однако он и вправду успокоился и теперь, присев возле котелка, спокойно помешивал в нем веточкой закипающий чай. – Я вот сейчас, знаешь, о чем думаю?
– О чем же?
– Мне вот одно интересно: решил товарищ аллигатор свой вопрос или как? Уж больно ночь у него беспокойная была…
– Пару часов потерпи, – Василий выбрался из кресла и раскатал на траве свой спальник, пристраивая его поближе к догорающему костру.
– А чай?!
– Передумал.
Василий уже закутался, а еще через несколько минут послышалось его ровное и тихое посапывание, и Павлик понял, что остался один. Верхушки деревьев понемногу подсвечивало восходящее солнце, а еще минут через десять оно показалось во всей своей красе, возвестив о начале нового дня. Как по сигналу, заорали всякие лесные и полевые птахи, а ровное сопение типичного московского аллигатора сменил мощный храп. Еще какое-то время Павлик просто пил ароматный чай, прислушивался к звукам наступившего дня и созерцал откровенно магические по красоте узоры в затухающих углях, а потом совершенно незаметно для себя самого и он погрузился в легкую дрему. Он то выныривал на поверхность, цепляясь краешком сознания за детали утреннего пейзажа, то вновь погружался в небытие, пока окончательно не сдался на милость сладкой дремы. Заснул он с тихой и счастливой улыбкой под лучами восходящего над миром солнца.
Когда он открыл глаза, солнце уже вовсю заливало лучами утреннюю поляну. Тело затекло и ныло. В первый момент Павлик вообще не мог сообразить, где он и что с ним. Буквально миг спустя воспоминания о прошедшей ночи обрушились на него, и он, хлопая глазами, начал с кряхтеньем выбираться из кресла, в котором его сморил сон.
– С добрым утром!
Павлик растерянно закрутил головой и тут же обнаружил Игоря Сергеевича, который с улыбкой наблюдал за ним, сидя на стульчике в паре метров от горящего костра. Крепкая фигура хозяина жизни прямо таки лучилась энергией и довольством. Утренний он являл такой разительный контраст с собой вчерашним, потерянным и раздавленным грузом аллигаторских забот, что Павлик на какой-то момент почувствовал легкую зависть, впрочем, через мгновение он тоже широко улыбнулся. Оба поднялись и сделали пару шагов навстречу друг другу.
– Доброе! Ну как вы, Игорь Сергеевич?
– Отлично! Не поверите, молодой человек, но просто отлично! Как будто лет на десять помолодел!
– Почему не поверю? Поверю, – Павлик пожал протянутую руку и начал разминать затекшее тело. – Давно встали?
– Да часа полтора уже. Смотрю, а у вас тут сонное царство! – хозяин жизни кивнул куда-то в сторону, где Павлик и обнаружил тело третьего участника событий. Завернутый с головой в спальный мешок Василий дрых без задних ног метрах в пятнадцати от костра, свернувшись калачиком под стволом здоровенной сосны, рядом с ним стоял аккуратно прислоненный к сосне бубен. – Я уже и по полю прогулялся, и до речки дошел. Все жду, когда вы из царства Морфея выберетесь, расскажете, как все прошло…
– В каком смысле – как прошло?
– Ну, как церемония-то наша?
– Охренеть!.. – Павлик присел на корточки возле костра, с изумлением разглядывая счастливое лицо владельца газет и пароходов, и недоверчиво покрутил головой. – Это вы меня спрашиваете, как все прошло?
– Ну да, вас, конечно.
– Так это я вас спрашивать должен, как оно у вас все прошло!
– Не поверите, молодой человек, но я вообще почти ничего не помню, – Игорь Сергеевич смущенно развел руками, демонстрируя полную беспомощность, и присел на свое место напротив Павлика, немного напряженно глядя на него. – Помните, как в фильме старом? Тут – помню, а тут – не помню!
– Не может быть!..
– Может, – хозяин жизни взял от костра котелок и налил Павлику в кружку дымящегося чая. – В самом деле, Павел, не помню почти ничего.
– Во-о-бще? – на всякий случай по слогам, чтобы было яснее, уточнил озадаченный Павлик.
– Да нет, что-то помню, конечно, – Игорь Сергеевич наморщил лоб и с сомнением уставился в сторону поля, будто собирался подглядеть там подробности прошедшей ночи. – Но, честно говоря, немного. Начало только и помню, если уж руку на сердце положить, как вы говорить любите, так что – на вас вся надежда!..
– Охренеть! – молодой человек покачал головой, постучал по карманам, выискивая пачку сигарет, и, прикурив от веточки, которую неспешно извлек из костра, недоверчиво уставился на хозяина жизни. – Первый раз такое вижу! Вам с какого момента начинать? Вы последнее-то что помните?
– Последнее? – Игорь Сергеевич отхлебнул чая и неопределенно пожал плечами, продолжая с легкой улыбкой смотреть куда-то вдаль, за спину собеседника. – Наверное, как вы Василия в поле выгнали.
– Ага! Помните, значит!
– Помню. До этого момента помню, а потом – как провал какой-то…
– А союзника помните?
– Кого?!
– Как союзник приходил, помните?
– Чей союзник? Куда приходил?
– Понятно, – Павлик удовлетворенно кивнул и, отставив кружку в сторону, посмотрел с легким прищуром. – Ну вы даете, если честно!
– В каком смысле – даю?
– Да в прямом, Игорь Сергеевич! Я думал, такое в принципе забыть невозможно!.. Вы бубен-то хоть Васин помните? Мы у костра сидели, а Вася в поле на бубне играть начал…
– Бубен?.. Точно… Помню! – бизнесмен широко улыбнулся и с облегчением закивал. – Бубен помню. Красиво очень было: ночь, костер, и тут – звуки эти…
– Отлично. А что потом было, помните?
– Потом? – типичный московский аллигатор наморщил лоб, болезненно скривился и некоторое время интенсивно о чем-то размышлял, но вскоре обреченно махнул рукой и со смесью недоумения и надежды уставился на своего молодого наставника. – Нет, Павел… Потом – как провал какой. Яма черная, если хотите…
– Мдя, – Павлик отхлебнул из своей кружки и с интересом изучал старшего товарища, помахивая в воздухе дымящейся сигаретой, как дирижерской палочкой, – интересно у вас память устроена. Такое забыть!
– Да что я забыл-то?
– Вы, Игорь Сергеевич, судя по всему, почти все
